Книга вторая
По сфере видеопласта, медленно перемещаясь в синхронном режиме с вращением планеты, плыла масштабная панорама региона. Раскинувшийся от Адриатики до изрезанных бесчисленными фиордами побережья Скандинавии, от западных отмелей Атлантики до скарановых редутов восточного рубежа Западноевропейский Консорциум был самым старым политическим образованием на планете Земля. Множество наций и народностей, существовавших когда–то в нынешних его границах, в конце двадцать третьего века, слились в единую политическую систему.
Ее костяк составили крупные нации, издревле доминировавшие на просторах Западной Европы. Большинство же малых наций давно растворились в беспощадном котле эволюции человеческой расы. Прибалтийские, балканские, прикарпатские, огромная и мощная культура славян, называвших себя украинцами и жившие когда–то на трансильванских равнинах народы исчезли как этнос, и культура их канула без следа в небытие. Великая и неодолимая сила власти капитала сделала с людьми то, что не под силу было никаким самым изощренным ударам глобальных катастроф.
Магденборг, неподвижно сидя в кресле, обозревал проплывающий перед ним ландшафт. Он смотрел на четко просматривавшиеся кварталы огромных мегаполисов, на остатки величественных небоскребов и россыпь окружающих их развалин порождали в Магденборге необъяснимое чувство бесполезности растраты неисчислимых капиталов, вложенных поколениями предков в эти гигантские руины. За свою долгую жизнь он несчетное количество раз видел их, но сегодня привычных обзор порождал недоступное доселе чувство. Оно щемило и томило его мозг, но ощущал Магденборг это чувство где–то внизу, там, где раньше у него было человеческое сердце. Он еще помнил то время, когда совсем юным подростком ощущал ровные и спокойные толчки, отдававшиеся в некоторых местах его тела мерными пульсациями. Ему было известно, что это бьётся его сердце и когда Магденборг, впервые не ощутил этого привычного чувства постоянства, ему поначалу казалось, что он вот–вот должен умереть.
Это случилось с ним после очередной атаки на одном из плато Луны, где отряд десантников прорывал оборону вражеского укрепрайона. Лежа в одном из первых реинкарнационных госпиталей, где над ним долго колдовали медики, Магденборг впервые за свою еще недолгую жизнь осознал себя хрупкой, уязвимой частицей того бытия, что зовется Жизнью. Долгие часы реабилитации он проводил в размышлениях, не особо вдаваясь в анализ своего нового, столь непривычного тела. Оно было настолько непривычным, что и телом–то его называть можно было с большой натяжкой. Этот невероятный каркас из непонятных материалов, обтянутый жесткой, трудно под-дающейся пальцам кожи, на давал Магденборгу расслабиться. Все его естественные инстинкты звали к непременному отправлению своих функций. В голове непрерывно порождались позывы к желанию утолить жажду, освободить переполненный желудок и просто надышаться воздухом, что ему никак не удавалось. Невозможно было его набрать в легкие, чтобы ощутить такое знакомое чувство полноты в груди.
Верховный Правитель не мог объяснить этих внезапно возникающих комплексов эмоций. Но их появление ему не доставляло, как прежде, неудобств. Раньше такие неконтролируемые флуктуации в блоках анализаторов и контроля градаций уровней состояния его конструктива считались вредными помехами и по мере их выявления тщательно уничтожались. Но с недавних пор, Магденборг по необъяснимой причине не желал избавляться от лишних «паразитных помех». Они стали доставлять ему постоянно растущее ощущение полноты восприятия окружающей событий. Это быстро превратилось в зависимость. И, как Магденборг стал замечать, весьма приятную.
Единственно, что несколько озадачивало Верховного Правителя, так это появление «прозрений», как он стал их называть в моменты его наибольших усилий по принятию важных решений. Он уже не удивлялся, что в новой реинкарнации ему стала доступна возможность проникать в мысли других сверхгуманов. Одно это уже стоило дорогого! Но если Верховный Правитель мог знать направление хода мыслей его оппонентов или соратников, то повлиять на ход их решений ему часто не удавалось. Это повергало его в состояние неудовлетворенного сознания своей беспомощности. Знать тайную информацию и не мочь воспользоваться ею в полной степени! Что–то подсказывало Магденборгу, что такая возможность заложена в недрах его нового донорского мозга. Эти мысли, проявляющиеся в его снах в образе зеленоглазого юноши, внушали ему такие надежды.
Общение с этим юношей становились все чаще и продолжительней. Магденборг даже потребовал от своих кураторов устано-вить продолжительность цикла сна в блоке контроля равновесного состояния биосистем. И, несмотря на недоуменные возражения милинера Скаретти, настоял на своем. Магденборг не столько был заинтересован необычным состоянием своего психологического «эго», как постоянно возникающей потребностью в изыскании новой информации, касающейся ушедших столетий. Он недоумевал, что может быть прагматичного в этих позывах к изысканию исторических артефактов. Ничего подобного еще один–два года назад он и представить себе не мог. Его блоки стремительно очищающейся произвольной памяти словно бездонная пропасть требовали постоянной загрузки самой разнообразной информацией, на первый взгляд, не имеющих между разнообразными областями знания ничего общего. Куда эта информация утекала, Магденборг не понимал.
Полная самоотдача делам Консорциума, до этого времени занимавших все его мысли, незаметно отошла на второй план. Весь объем дел теперь он непроизвольно старался переложить на соответствующих служащих. А сам, бессознательно пытаясь удовлетворить измучивший его мозг чудовищно мощный позыв к изучению совершенно бесполезных или бессмысленных с точки зрения прагматика, надолго пропадал в запыленных, давно заброшенных Хранилищах артефактов канувших в вечность веков…
Теперь, когда индивидуал Магденборга был под его контролем, Пэр не стал терять время. Первое, что он предпринял, – установил реперные точки синаптической нейросистемы между своими чувственными локалями и областями интеллектуальных узловых точек симбионта. Пэр тут же ощутил всю выгоду от осуществления своей задумки. Ему теперь уже не надо было без лишней на то надобности нагнетать эмоциональный уровень чувственного пароксизма. Несколько таких выходов на этот сильнейший по напряжению уровень состояния нервной системы своего симбионта могли закончиться весьма плачевно. Пэр в последний раз с трудом смог в ментале опередить вмешательство кураторов Скаретти и Костакиса, по выводу Магденборга из глубокой нейрокомы.
У него не было выбора в те разы. Шла напряженнейшая работа по восстановлению личностного индивидуала Крита, когда медлить было нельзя. Один из таких выходов в ментал пришелся как раз на момент, когда Магденборг находился на собрании Малого Совета. Пэр пошел на этот риск, ибо милинер Традецки находился тут же и его интенсивная интеллектуальная загрузка забирала почти все ресурсы свободной памяти. Но именно в этой области мозговой ткани находился основной кластер индивидуала Крита. Пэр временно его передвинул в эту область, считая, что отсюда он сможет легче интерферировать всю информационную базу Крита на остальной области мозговой ткани.
Он едва успел закончить фиксацию основных потоков миграции интеллекта Крита, как почувствовал неладное. Пэр лихорадочно загрузил последний поток и в единый миг выскочил из ментала. Его взгляду в отражении оптических систем обступивших Магденборга членов Совета предстала неутешительная картина.
Магденборг с потухшей оптикой, обвисшей кожей на левой стороне лицевой панели безучастно взирал на суету вокруг него. Пэр понял все сразу. Не теряя ни одной миллисекунды он оказался в ментале, сразу же в области чувственной паренхимы ткани мозга. Магденборга. По ее серо–пепельному виду Пэр понял, что еще немного и весь индивидуал Магденборга превратится в набор разрозненных модулей сознания. Он на неуловимых мгновениях инстинкта буквально ввинтился в самую глубину индивидуала Магденборга. За ним тянулись нескольких треков подключения энергии. Пэр одним мысленным усилием рванул все их заглушки и поток животворных струй психоэнергетического поля стремительно стали заливать гигантскую сферу индивидуала Магденборга.
И тут же Пэр почувствовал удар внешней химической интервенции. В мозг вливалась мощная, подавляющая все попытки противодействия струя психотропного вещества. Пэр на пределе своих реакций заблокировал основные каналы распространения губительного для него сверхактивного соединения. Он не столько боялся воздействия на свой индивидуал неизвестного блокиратора синапсических узлов, как того, что отключись он хоть на эксмаркерную миллисекунду, и тогда оставшаяся без единой контрольной области мозговая ткань будет переформатирована в неизвестную ему систему синаптических связей. Тогда он сам должен будет затратить огромное количество усилий, чтобы восстановить «статус кво». И самое неприятное будет заключаться в том, что в это время он не сможет выходить в ментал. Тогда Крит, которому сейчас нужна полная его поддержка, останется наедине с мощным потенциалом своего симбионта.
Больше таких промахов Пэр не допускал. Он намеренно заблокировал от случайных эмоциональных выплесков все области информации, отвечающие за синхронизацию связей с симбионтом. Чтобы подключить экстремальное воздействие чувственных импульсов на индивидуал Магденборга, Пэру нужно было проделать определенную процедуру в несколько этапов. Теперь можно было приступать к осуществлению главной цели – сбору информации обо всем, что касалось этого безумного мира машин. Пэр знал, что это будет непростой задачей, но это был единственный путь к избавлению от самого мучительного рабства – потери интеллектуальной и физической свободы, единственного смысла в жизни каждого человека. А для того, чтобы это стало возможным, Пэр инстинктивно чувствовал, – пока он не сделает Магденборга своим единомышленником, не воскресит в нем утраченные чувства полноты жизни, он навечно останется в этом страшном плену…
Звуки шагов десантников скрадывала густая, в несколько сантиметров пыль. Она покрывала плотным ковром все дно штрека, открывшегося перед Марком. Он поднял левый средний манипулятор и идущее за ним отделение замерло в настороженном ожидании. Каждый из десантников напряженно сканировал все доступное их блокам анализаторов пространство на всех диапазонах излучений. Марк несколько раз мигнул приглушенным оттенком фиолетовых бликов на задней оптике. От основной группы десантников отделился один и неслышно ступая подошел к Марку:
– Не нравиться мне что–то этот сектор, Хэд… Возьми с собой еще двоих и выдвинься вон в ту нишу, видишь, в пятнадцати метрах отсюда. Нужно раздвинуть антенную базу сканирования. На этом уровне все слишком размыто. Я чувствую какую–то явную угрозу… Поляризация излучения нарушена. Как будто идет постоянное сканирование этого сектора чужой аппаратурой.
– Ясно, Трек. Разреши выполнять?
– Действуй. Вот что, Хэд, перед пересечением поперечного штрека… на всякий случай, задействуй блиц–скачок. Неизвестно, что там за хрень сидит. Уж очень необычное излучение. Ну, давай и Сила Творения с нами!
Хэд и пара следующих за ним десантников осторожно приблизилась к срезу поперечного штрека. Переведя на ноль все блоки излучений, чтобы не быть обнаруженным при броске через открытое пространство поперечного штрека, Хэд махнул боевым манипулятором, в котором был зажат переносной импульсник и принял позицию для скачка. Двое других, словно тени в точности повторили его движения и едва Хэд жестом отдал приказ к броску, как вся тройка словно превратилась в единую смазанную тень с троекратным ореолом – настолько быстрым был скачок.
И в тот же миг Марк услышал резкий свист разрываемого воздуха. Последовавший за ним характерный звук «чваканья» почти одновременно совпал с огромной сферической вмятиной, в несколь-ко раз расширившей противоположный проход поперечного штрека. Все пространство мгновенно заполнилось мутной завесой распыленного вещества. Несколько хлопьев занесло турбулентной волной в штрек, где находилось отделение Марка и один из кусков мягко опустился к скарановой подошве его сапога.
Марк невольно выругался:
– Тысяча Зла мне в глотку! Кого-то зацепило… Внимание, всем приготовить импульсники. Готовность ноль-один. Три эксмаркерных миллисекунды на упреждение! Кажется, парни, что сюрприз у нас под самым носом, если не забыли еще, что это такое! Десантник Боди, ко мне!
– Да я и так тут, Трек… – проворчал, если тоном речевого анализатора Боди можно было передать звуки живой глотки, стоящий рядом с Марком десантник. Хотя все конструктивы десантников ни на йоту не отличались друг от друга, его конструктив казался мощной, темной глыбой тяжелейшего аренита.
– Пойдешь назад и возьмешь одну спарку вакуумника. То, что там сидит, напрямую не выбить. Кажется, нарвались на роботов-охранников. Их просто так не пройдешь. Выполнять!
– А что с Хэдом?.. – пробурчал не двинувшийся с места Боди. – Я без него не уйду!
– Молчать! – оборвал Боди Марк. – Что с ним, узнаешь по-том. И если не поторопишься, то и о наших конструктивах можешь забыть. Эти твари пойдут на нас ровно через тридцать эксмаркерных минут. Вот это тебе срок для спасения всех парней отделения. Пошел, пошел…
Не дожидаясь, пока Боди скроется в сплошной мгле от поднятой разрывом импульсника пыли со дна штрека, Марк отвернулся и скомандовал:
– Всем приготовить ячейки в стенах штрека! И не мельче, чем на полтора корпуса конструктива! Если хотите дожить до эувениза-ции! Давай, парни, шевелись! Сейчас они посыплются, как блохи!
Не обращая внимания на ворчание десантников, вроде: «Все манипуляторы сотрешь, пока пророешь…», Марк с предельной осторожностью опустил на дно штрека небольшую коробочку и покрутив на ее корпусе круглую шкалу, направил ее в через поперечный штрек, в сторону Хэда.
Коробочка, постояв некоторое время, вдруг стала невидимой и только едва различимый след на остатках пыли указал на то, что она пришла в движение. Марк, замерев, напряженно следил за ее следом. Вскоре он перестал различать его. Взглянув на циферблат, маячивший на встроенном дисплее перед глазами, Марк засек время. Коробочка должна была достичь расположения десантников через три минуты… Если ее не распылят перед этим…
Он не думал, что ему удастся обхитрить сторожевую систему роботов-охранников. Марк только надеялся на удачу. Там был Хэд и пока его судьба неизвестна, он с места не двинется, чтобы не прояснить ситуацию. Если зацепило кого, то это мог быть только последний из троих. Кто шел последним, он не знал, а потому сейчас Марк, застыв в ступоре ожидания, ловил каждый импульс, должный прийти по каналу личного кода…
– …ты слышишь меня? Марк, это Хэд… твой кодовый блок я получил. Санти-пять погиб. Мы вдвоем сидим в каверне в двадцати метрах от поперечного штрека. Нас накрыл робот-охранник…
– Я тебя слышу, Хэд. Замри и не трать энергию на излучение. Кто их знает, какая система охраны здесь размещена. Если там левитаторы, то я не завидую никому из нас. Но, кажется, таких там нет. Иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Приказ – молчать. Боди ушел за спаркой…
– Понял. Замер, пока не дадите сигнал к атаке…
Марк отключился от личного кодового канала и забрав с собой десантника-связиста прошел с ним в ближайший боковой отсек главного штрека. Спешно развернув портал экстренной связи, Марк назвал свой идентификатор и отрапортовал:
– Комон первой степени Мюсси-пятый, докладываю. Возникло непредвиденное препятствие. На уровне два, сектор четыре-два мы наткнулись на систему роботизированной охраны рудника. Изучить параметры и задействованные устройства не представляется возможным из-за абсолютной недоступности расположения системы. При попытке пересечь зону контроля системой охраны отделение понесло потери в количестве одного десантника.
– Ясно. Что намерены предпринять?
– Я распорядился задействовать спаренный вакуумный дезинтегратор. Мой десантник отправился в расположение штурмроты за ним. Есть обоснованная уверенность, что данная система охраны запрограммирована на активное уничтожение обнаруженных объектов проникновения по истечении тридцатиэксмаркерных минут.
– Как думаешь, сублайн, сам сможешь справиться? Времени на задержки нет. Штурмроты должны пройти к телепорталам нуль-перемещения через пять часов. Иначе порталы успеют закрыть части шеф-генерала. Им поверху это сделать намного быстрее. Надежда на остатки китайскоазиатских частей, которые неспособны надолго задержать шеф-генерала довольно призрачны.
– Так точно, комон первой степени! С расчисткой я справлюсь. В подкреплении нет необходимости. Я ожидаю прибытия спарки. О ходе своих действий буду информировать по мере их осуществления.
– Хорошо. Для большей гарантии успеха я распоряжусь отправить в твое распоряжение несколько силовых экранов индивидуальной защиты. Много не обещаю, но на пятерку можешь рассчитывать. Действуй, сублайн.
Марк ощутил импульс удовлетворения и приказал связисту:
– Оставайся здесь. При любом повороте дела немедленно проинформируй командование. Канал личного кодовой связи не отключай. Переведи его в режим ожидания и отсюда ни с места.
Едва Марк вышел из бокового ответвления в главный штрек, как его услыхал сзади голос возвращавшегося Боди:
– Командир, полный комплект оборудования и силовики до-ставлены! Как Хэд, командир?
– Можешь не переживать, в порядке твой дружок!
– Мне и в голову не приходило переживать! Хэ, так и должно быть! Кто бы сомневался! Этот пройдоха везде даст фору любой твари!
– Отставить разговорчики! Переключайся! А то, я смотрю, ты весь от избытка счастья разболтался как лазерная «клепалка».
– Да я что! Командир, дай мне первому поцапаться с этими тупыми коробками! Выдели мне силовик и я их сам всех уделаю в скарановую крошку!
– Отставить, Боди! Дело намного серьезнее, чем оказалось. Сейчас они поползут и только по ходу мы сможем определить, с чем имеем дело. Я думаю, это охранники тринадцатой серии. Там у них понапихано куча бортового оружия с системой слежения на всех частотных каналах по полной программе. Чтобы завалить такого, нужно залповый удар на максимальном импульсе. А это чревато разрядкой энергопитателей почти на половину. Еще один такой импульс и мы голенькие! Вот над этим надо подумать…
– Понятно, командир, – с досадой буркнул Боди. – Значит, кому-то из нас светит если не реинкарнация, то полная эувенизация наверняка! Спарка штука мощная, но против экрана-силовика, если у них есть этот наборчик, долго не потянет. Энергопитатель посадит за пару минут! Тысячу Зла им в пасть! Что будем предпринимать?
Марк молчал. Он понимал, что огневых средств для ведения затяжного боя маловато. Нужно было что-то изобретать. Вот только что?! Он некоторое время размышлял о неопределенности ситуации. Из этого состояния его вывел импульс опасности, поданный одним из десантников. Марк мгновенно сориентировавшись, посмотрел туда, откуда, как из разверстой пасти диковинного зверя возникло багрово-фиолетовое свечение. Оно играло сполохами, волнами вырываясь из круглого жерла бокового штрека. Это было ни на что непохоже. И потому неудивительно, что десантники почувствовали мощный импульс угрозы, таившейся в этих мерцающих переливах и отблесках.
Одновременно с разгорающимися сполохами пламени отделение почувствовали тяжелое дрожание всей массы аренита, в которых были прорублены штреки рудника. Это дрожание инфразвуково-го диапазона передавалось в конструктивы десантников. Они чувствовали, как откуда– то исподволь на их разум наползает жуткая волна страха, неизвестного ужаса и боли. Некоторые из десантников, не в силах стоять, медленно опускались, отключая блоки самосохранения.
Марк, собрав остатки самообладания, невероятным усилием воли заставил функционировать блоки самосохранения. Чувство боли было весьма ощутимым, но ее можно было перетерпеть. Он видел, как десантники расслабляют нижние манипуляторы, обычно неразличимо прижатые к нижней части корпуса конструктива. Это было похоже на панику, на готовность немедленно бежать, задей-ствуя самые быстрые режимы перемещения. Что могло так разбалансировать невероятно устойчивые блоки самосохранения, Марк не знал. Но в этой ситуации он даже и не думал об этом. Черта гибели отделения от неизвестной угрозы разверзлась перед ним и Марк из последних сил помрачившегося сознания отдал импульс подчинения: «Отделение! Встать! Смирно! Манипуляторы сцепить! Собрать каре по пять! Исполнять!».
Десантники, словно сомнамбулы, медленно, подчиняясь заложенному в их нулевой уровень подсознания управления конструктивом, начали смыкаться в единый монолит. Их интеллект, соединенный в один мощный разум, почти сразу сбросил губительное наваждение чуждой силы. Марк осознал это и не теряя ни секунды отдал приказ: «Раскрыть силовые экраны! Первая шеренга – подклю-чить спарку! Остальным – поднять мощность энергопитателей на двадцать процентов!». Единая боевая единица отделения десантников тяжелого во-оружения была готова отразить любое нападение противника, кем бы он ни оказался!
Первое время после ухода Пэра в Лес Миссу охватило состояние апатии. Слишком много перед расставанием она потратила нервной и душевной энергии уговаривая Пэра не делать этого опро-метчивого шага. Мисса чувствовала всю необратимость последствий его решения. Она не поддалась на утешительные слова Пэра о якобы легкой и скорой прогулке по ближним окрестностям Леса. Они давно были исхожены и никакой опасности не представляли. Но Мисса, согласно качая головой, чувствовала другое. Не было в этом лесном пространстве ни единого спокойного места. От близости к Лесу у нее всегда кружилась голова и Мисса инстинктивно старалась не приближаться к его опушке. Это был Лес! Он внушал страх и навевал жуть, как от неизвестной опасности. Она часто просыпалась по но-чам, ощущая мощную энергетическую волну, исходившую из непроходимых дебрей Леса.
Когда она заговаривала об этом с Деей, та легкомысленно отмахивалась от страхов подруги.
– Делать тебе нечего! Пойдем лучше в Центр Кутюрье. Я там присмотрела себе такую блузку! Да и на тебя есть чудненькие вещички! Только надо покопаться как следует. У них вчера Терминал Сертификации испортился! Такое старье стал выбрасывать! Мне даже плохо стало! Если ничего нового нет, то и жить станет противно! Не находишь?!
Мисса посмотрела на подругу отсутствующим взглядом, будто не слышала ее слов:
– Знаешь, я несколько дней назад во сне разговаривала с Пэром. И то, что он говорил, мне не показалось просто моими воспоминаниями. Пэр сказал, что он не пропал, жив, и обязательно вернется… – Мисса взглянула на Дею широко раскрытыми глазами и добавила. – Он меня спросил то, чего никак не мог знать… о том, что у нас будет мальчик!
– Ну вот, у тебя уже развилось навязчивое состояние. Тебе надо пойти на Откровение! Жрец растолкует твои сны и снимет страхи и наваждения. Если хочешь, я пойду с тобой! Только добиться надо Откровения у Главного Жреца. Про него говорят, что только он может дать истинное успокоение.
– Дея, я не хочу идти на Откровение. То, что я знаю, никто не сможет изменить в моей памяти.
Мисса замолчала. Она смотрела перед собой, замерев в одной позе, совершенно забыв про сидящую рядом подругу. Дея с некото-рым недоумением подождала несколько минут, заглянула в застывшие глаза Миссы, глядящие куда-то в бесконечность и осторожно встав, ушла.
Мисса не заметила ее ухода. Она была невероятно далека от того места, где находилось ее тело. Ее душа в этот миг неслась по необозримому пространству, влекомая непреодолимой силой. Это свершилось неожиданно и быстро. Сознание Миссы, словно по давно изведанному пути, стремительно перемещалось в необозримой сфере. Мимо проносились мириады огней, сверкающий спиралей и туманных светящихся внутренним светом областей.
Странно, но то, что происходило с ней не пугало Миссу. Она словно ждала нечто подобного, но не могла вообразить свой полет вот таким, совершенно нереальным способом. Сверкающие бликами огромные облака света завораживали ее своей реальностью. Она будто знала, что это такое, чем они являются и зачем она тут. Мисса не могла назвать их каким–то определенным словом, но чувствовала к этим видениям невыразимую близость.
Внезапно она услышала, что откуда-то, из невообразимой дали до нее доносится едва слышный шелест голосов. Напрягая слух, Мисса отчаянно старалась разобрать эти шелестящие звуки. Что–то похожее на мольбу, или просьбу звучало в этих звуках. Слова сливались в едва слышимое звуковое кружево, но Мисса вдруг различила одно из них и жаркая волна разлилась по ее телу: «Мисса… Мисса…».
Она без всяких колебаний узнала голос Пэра. Его голос доносился до нее не во сне, ни в забвении грез. Она тут же ощутила такую действительную реальность этих слов, что не сдержавшись, закрича-ла, что было сил: «Я слышу тебя, мой любимый, мой желанный!..».
Мисса очнулась от того, что ее кто-то осторожно встряхнул за плечо. Она непонимающе повела взглядом и остановила его на серо-жемчужном отливе на складках ткани, закрывавшей ей видимость. Мисса подняла глаза. Перед ней, чуть наклонившись вперед, стоял Жрец. Мисса сразу же узнала его. Это был Главный Жрец Храма Творения. Он молча глядел на девушку, ожидая от нее некой реакции. Мисса вздохнула и закрыла глаза.
– Тебе нехорошо, …?
– Нет, нет, Ваше Превосходство… – покачала головой де-вушка. – Я просто… мне…
– Что просто? Выглядишь ты скверно! Я помогу тебе добраться до дома.
Берне провел по запястью правой руки пальцем и через несколько мгновений около них опустился двухместный дранглайн. Берне, поддержав Миссу под руку, усадил ее на сиденье и, устроившись рядом, нажал на сенсор запуска. Дранглайн с небольшим ускорением поднялся и на высоте нескольких метров над зеленым газоном парка устремился по адресу.
Около дома, невысокого, двухэтажного коттеджа с балконом по всему периметру второго этажа, дранглайн остановился. Мисса не удивилась тому, как смог Главный Жрец узнать ее адрес. Она с месяц назад была на инициализации плода в Медцентре. Самого посещения Медцентра Мисса не помнила. Перед тем, как попасть внутрь, ее положили в удобный транспортный кокон и она почти мгновенно погрузилась в полное беспамятство. Очнувшись, Мисса увидела перед собой Главного Жреца, который смотрел на нее глубокими черными глазами, словно проникая в ее душу.
Тогда их разговор был коротким и немногословным. Но Мисса отчего-то почувствовала, как необычно Главный Жрец отнесся к процедуре инициализации. Мисса не понимала, почему этот выдающийся, имеющий самый высокий статус в обществе интеллактов и мегалонов, священнослужитель богов Лакки, так бережно и почтительно вел с ней беседу. Мисса отнесла это за счет душевной и должностной обязанности Главного Жреца. И потому с легкостью и инстинктивным расположением отвечала на все его вопросы. Некоторые из них Главный Жрец задал по поводу Пэра.
И когда Мисса упомянула, что ее Пэр ушел с другом в Лес и давно должен был вернуться, Главный Жрец сделал длинную паузу перед следующим вопросом. Он внимательно смотрел на девушку, потом убрав с лица выражение сосредоточенного размышления, с улыбкой сказал, что ее ожидание будет вознаграждено. Боги Лакки к ней весьма благосклонны и потому их милость будет соизмерима с их величием. Мисса не смогла удержаться от промелькнувшей по лицу легкой скептической усмешки. Главный Жрец заметив это, в свою очередь качнул головой и сказал: «Если у кого-то из нас бывают неудачные дни, то стоит ли возлагать вину за это на мудрость и провидение Высшей Силы?».
Мисса вздохнула и не стала сдерживать свою горечь от недавней потери: «В том, что мне пришлось испытать, нет моей вины! У меня было счастье общения с самым дорогим мне человеком… Я до сих пор не могу забыть ее, мою Адель!».
Главный Жрец чуть прикрыл глаза и, помедлив, тихо сказал: «У каждого из нас были в жизни горькие потери. Никого не минула чаша сия... Поверь, дитя, мне ведома твоя печаль и страдание. И вины богов Лакки в этом нет. Они лишь тени в наших душах. Может быть, когда-нибудь мы сможем поговорить об этом…».
Мисса вспомнила этот разговор потому, что Главный Жрец, едва она опустилась на сиденье стула, после пары слов о ее самочувствии, задал вопрос:
– Что сказал Пэр перед уходом в Лес?
– Он говорил что-то об испытании отладки какой-то аппаратуры…
Главный Жрец задумчиво покачал головой:
– Может быть и так… Но прошло уже больше месяца, а он не вернулся… Так ты говоришь, что с ним был и его друг Крит?
Мисса не помнила, чтобы она говорила о его друге, но, не желая терять надежду на хоть какие-нибудь сведения о Пэре, тихо сказала:
– Да, с ним был и его друг Крит. Он тоже не вернулся.
– Скажи, Мисса, они не намеревались предпринять поход в Лес раньше? Может, Пэр как-нибудь обмолвился об этом?
– Нет, – покачала головой Мисса. – Я никогда не слышала от него на этот счет ничего.
– Что ж, значит, у Пэра с его другом были причины пройти…
Главный Жрец не договорил. Он с печалью в душе смотрел на девушку, совершенно точно зная, что она уже никогда не увидит Пэра. Такая уверенность возникла у Берне оттого, что он, сопоставив известные ему факты, …
Запрос на донорский резерв для реинкарнации двух высокопоставленных сверхгуманов был получен как раз за декаду до исчез-новения Пэра и Крита. В нем запрашивались данные индивидуалов неких Пэра и Крита. Берне, запросив их данные, сначала не поверил своим глазам. Индивидуалы этих двоих были настолько уникальны, что если бы существовали некие сверхинтеллакты, то они, вполне вероятно были бы первыми среди равных.
Их исчезновение вызвало поток директив, которые поставили всю канцелярию Медцентра Аврелиона на ноги. Были исследованы все возможные места их нахождения, но поиски были безрезультатны. И только случай во время инициализации и закладке первичных параметров в плод интеллактки Миссы, прояснил ситуацию, благодаря чему Берне смог проинформировать о причине исчезновения запрашиваемых интеллактов. Ему тогда не очень были понятны настойчивые требования сверхгуманов на незамедлительное представление этих двоих в распоряжение телепортала нуль-перемещения Медцентра. Но теперь Берне был убежден – Пэр и Крит, их донорские индивидуалы будут использованы для реинкар-нации самых высших чиновников Консорциума…
Что-то подсказывало Берне, что личность Пэра, да и его друга Крита смогут пока непонятным ему образом, но внести в общественно–политический уклад всей системы свои коррективы. Слишком большой потенциал самобытной духовной силы имели их индивидуалы. Такие нельзя просто так перекроить на произвольный, или стандартный информационный массив интеллекта сверхгумана. И если Сила Творения направит его на верный путь, то эту возможность он использует во что бы то ни стало.
А с этой девочкой, запрос на индивидуал которой пришел накануне от «богов Лакки», нужно быть предельно внимательным. Не исключено, что этот запрос поступил не из официальных каналов. Берне интуитивно ощущал некую силу, заинтересовавшуюся его прихожанкой. И вполне возможно, эта инкогнито-сила и есть пропавший месяц назад ее муж, интеллакт Пэр. И чтобы хоть как-то прояснить свои ощущения, Берне сегодня, после вечерней службы, должен вызвать своих интелллигибельных покровителей…
Сфера видеопласта, находившаяся прямо перед столом шеф–генерала запульсировала синим отсветом. Барнсуотт немедленно отреагировав, ткнул одним из металлических пальцев нижней руки в сенсорную панель включения видеопласта, продолжая верхней наби-рать код вызова … вспомогательной бригады среднего вооружения. После дезертирства двух, самых экстра вооружённых штурм-рот Блуа и Пирса, шеф-генерал находился на пределе сосредоточе-ния всех аналитических блоков. Положение, в котором он оказался, не стало критическим, но качественная сторона оставшихся в его распоряжении армейских соединений заставляла его напрячься в поисках приемлемого варианта их переформирования. И сейчас Барнсуотт, ожидая пополнения со стороны метрополии, запрошенных в качестве дополнительных сил обороны, …
– Милинер шеф-генерал! Наши операторы запеленговали ударную волну импульсной установки. Расстояние до центра локализации составляет пятьдесят четыре километра к северо-западу от Бериона-два. Более точные данные уже заложены в навигационные блоки флаейеров. Бригада готова приступить к выполнению задачи.
Барнсуотт не отрываясь от пластины шифровального сенсора, верхней оптикой обозрел нейтральную мимику лицевой панели сублайнмайора Гольдмана, командира первой бригады психотроников. Накануне, для придания стимула командирам бригад, Барнсуотт досрочно произвел их штурмкапитанов в сублайнмайоры. Штурмкапитаны это оценили. Шеф-генерал был проинформирован о некоторых побочных спецзаданиях, которые командиры таких бригад, в силу особого статуса этого рода войск, должны были держать в курсе о действиях Барнсуотта свое начальство в метрополии. Барнсуотт отреагировал на это репликой: «Милинеры, вы правильно сделали ставку. Еще немного, и мы в союзе с вами сможем извлечь несравнимо большую пользу, чем та, на которую могли бы рассчитывать, служа действующему правительству нашего многострадаль-ного Консорциума»…
Дав знать о своем внимании приветственным жестом левой верхней руки, Барнсуотт коротко бросил:
– Действуйте строго по директиве. Исходя из обстановки решайте все необходимые задачи, но штурмроты и их штурмкапитаны мне нужны в полной сохранности. Для меня – уйдут ли штурмроты или вы их прикончите – категорически неприемлемо! Результат должен быть только один – всех доставить сюда тепленькими и с неповрежденными конструктивами. Все ясно?!
– Не сомневайтесь, милинер шеф-генерал! Моя бригада справлялась и не с такими пустяковыми проблемами. Через пять-шесть эксмаркерных часов вы получите своих «беглецов» теплень-кими и без единой царапины. Разрешите приступить к заданию?
–Я надеюсь на ваш опыт и умение. Как только завершите операцию, немедленно дайте знать по моему личному коду. Действуйте, сублайнмайор! Сила Творения с нами!
Козырнув, сублайнмайор Гольдман пропал в жемчужно-серебристом тумане, залившем сферу видеопласта. Шеф–генерал еще несколько секунд задумчиво смотрел на мутную поверхность, словно желая придать начавшейся операции посыл своей неукротимой, железной воли. Но через мгновение Барнсуотт, отвернувшись от сферы, нажал на поверхности терминала сразу несколько сенсорных пластин:
– Лайнмайорам Оррасу, Кингу, штурмкапитанам Шолье, Рейнеке, Пратнеру, комонам первой степени Верону, Кратису и Бодасу немедленно прибыть в сектор Н, отсек командного пункта D. Коман-дирам вспомогательных подразделений привести оборудование по достижении готовности ноль. Отделениям тяжелого вооружения оснастить нуль-вакуумные дезинтеграторы системами залповых ударов.
Барнсуотт еще раз просмотрел оперативные карты района, куда его подразделениям уже через полтора часа необходимо было прибыть. В районе, где размещались большие транспортные нуль-вакуумные телепорталы, доступной информации по их точному размещению Барнсуотт не нашел. Если штурмкапитаны-дезертиры успеют пройти к порталам раньше, чем его части, то взятие под свой контроль региона Берион-два на ближайшее время придется отложить. Это не устраивало шеф-генерала. Его максимализм был неприятно уязвлен. Штурмкапитаны Блуа и Пирс, ответственные за фактический провал его столь продуманного плана, понесут адекватное наказание. Но об этом потом. Сейчас они вместе с наличным составом штурмрот должны оказаться в его распоряжении.
– Милинеры офицеры, наше совещание будет кратким. Я ставлю перед вами задачу, которая по своей сложности, не скрою, может оказаться крепким орешком из всех тех, что нам когда-либо приходилось решать. Мы должны остановить предателей и дезертиров, по своему недомыслию вообразивших спасителями отечества… – Барнсуотт обвёл всей оптической панорамой стоявших навытяжку перед ним офицеров и, сбавив тон речевого анализатора до свистящего шепота, продолжил. – Они думают, что переметнувшись в стан врага, сделают правильный выбор, разумность и прагматичность которого, по их мнению, выше наших священных целей!
Я говорю о предателях штурмкапитанах Блуа и Пирсе. Штурмроты, находящиеся под их началом, представляют собой мощные и серьезные по выучке и вооружению регулярные части. Нам предстоит остановить предателей. Я знаю, что ваши парни не уступают в профессионализме и подготовке, а потому верю, что свое преимущество вы сможете реализовать в стопроцентной успехом.
А сейчас, милинеры офицеры, прошу всех перенастроить блоки аналитики и получить вводные данные для каждого из вас со сферы видеопласта.
Офицеры шагнули вперед, обступив терминал видеопласта. На нем высветились ряды бегущих цифр, графики и визуальные ряды, сплошь заполненных условными обозначениями и значками. Опустив на серые треугольники на панели терминала ладони средних левых рук все на какое–то мгновение замерли. Через несколько секунд процедура скачивания информации была закончена. С непостижимой точностью все, будто по команде сделали несколько шагов назад, на то же место, где были до этого.
Барнсуотт оглядел интенсивно засверкавшей фиолетовыми бликами оптикой стоявших перед ним вызванных командиров верных ему частей:
– Милинеры, если ни у кого нет дополнений по полученной установке, приступайте к решению задачи. О всех непредвиденных условиях в ходе исполнения, немедленно извещайте терминал командного пункта. Операция начата! Сила Творения с нами!
– Милинеры, события развиваются так, что наши планы требуют существенной корректировки. Штурмкапитаны Блуа и Пирс ранее намеченного срока чем тот, который мы отвели на эту операцию, вывели свои роты из-под контроля шеф-генерала Барнсуотта.
– И в чем же тут проблема? – иронично хмыкнул Крюгер. – Это даже упрощает дело. Мы сможем спокойно установить связь с штурмкапитанами и обговорить все детали нашего предложения.
– Все так… – хмурой интонацией своего речевика отреагировал Мэрриот. – Если бы не одно обстоятельство. Штурмроты заперты в технических штольнях промзоны рудника Берион-два. А там, как известно, все главные магистрали заблокированы охранными системами тринадцатой серии. Их пройти представляет серьезную проблему. Так что командиры штурмрот доступны нам по каналам связи технического диапазона. Я не хотел бы проводить какие-либо переговоры по этим каналам.
Сидевший несколько в стороне Макмиллан активизировал видеодиапазон и высветил на внутренних дисплеях каждого командора картинку. На ней была изображена сеть главных магистралей, связывающих весь комплекса бывшего рудника Берион-два с его секторами промзон и предварительной очистки скарана.
– Вот здесь и в этих узлах пересечения главных магистралей находятся основные системы охраны. На ответвлениях к жилым и производственным базам таких систем нет. Думаю, что это можно использовать.
– Что ты имеешь в виду? – заинтересованно отреагировал Мэрриот.
– Всего лишь возможность беспрепятственного прохода к терминалам телепортов нуль-вакуумного перемещения. Если Барнсуотт успеет их опередить, что вполне вероятно, учитывая серьезную задержку штурмрот, то мы не сможем воспользоваться такой благоприятной ситуацией, как заполучить мощную и мобильную ударную силу.
– Вот именно! Всего лишь возможность! – вырвалось из речевого блока Мэрриота раздраженные интонации. – Нам остается только наблюдать за течением событий и надеется на их благоприятный исход.
– Мне кажется, старший командор, ты не прав. – Милинер Йохансон поиграл мимикой на лицевой панели и осторожно добавил. – Всегда можно найти в любой ситуации несколько ходов, которые можно использовать в своих целях. Что, если им помочь?
– Каким образом?
– Как мы знаем, Барнсуотт никогда не сунется в подземные коммуникации, опасаясь непоправимых потерь своего и так не бог весть какого по уровню вооружения контингента. Продвигаясь по поверхности, он будет вынужден тащить за собой оборудование силовых экранов. Это не слишком мобильное оборудование, так как снимать защиту со своих подразделений он не станет… перестрахуется.
– И в чем же смысл твоего анализа ситуации? – скривился Крюгер. – Это и так понятно, без лишних озвучек. Хотелось бы услышать что-нибудь существеннее.
– Сейчас я перейду к сути своего анализа, как тонко подметил командор Крюгер, – отразив на лицевой панели явно выраженную ироничную гримасу, усмехнулся Макмиллан. – Нам важно, чтобы штурмроты смогли пройти системы защиты, а потому время для них – это самый насущный атрибут успеха. Мы дадим им это время, остановив шеф-генерала. Командование вооруженными силами Китайскоазиатского Консорциума спит и видит взять реванш за разгромное поражение в драке за рудник Берион-два. Если мы дадим этим узкоглазым некую информацию по стратегическому перемещению армейских подразделений их обидчика, вы, милинеры командоры, понимаете, что эту наживку они проглотят, даже и не интересуясь ее источником. Нужно лишь организовать весьма корректную утечку информации по нужному адресу. У меня все.
– Согласен, – без раздумий резко бросил Мэрриот. – Организовать это не представляет никаких сложностей. Через час командующий Китайскоазиатскими вооруженными силами будет потирать свои манипуляторы, предвкушая реванш. Что касается нас, то порядок наших действий очевиден. Милинеры Макмиллан и Йохансон возьмут на себя организацию переброски штурмрот, когда они окажутся в районе терминалов телепортации. Командор Крюгер обеспечит размещение личного состава штурмрот в зоне действия TG-поля базы Луна-пять. Оставайтесь в режиме ожидания. Если руководство Корпорацией Свободных перевозчиков задействует чей-либо трансфер, канал связи перевести на кодовый канал личного опознавания.
Мне предстоит встреча с одним из медицинских кураторов индивидуала Верховного Правителя. Милинеры командоры, на этом совещание закончим. Сила Творения с нами! Реальных благ всем!
Дождавшись ухода командоров, Мэрриот несколько минут рассматривал сферу видеопласта, на которой ярко высвечивались розовые точки на фоне глубокой черноты. Это были опознавательные огни флота Корпорации Свободных Перевозчиков, размещенные в ближайшем космосе. Мэрриоту стоило огромных усилий удержать несколько трансферов в пределах досягаемости телепорталов нуль-вакуума.
На трансферах, благодаря их мощнейшей двигательной установке и отсутствию сколь бы то ни было серьезного тяготения в глубоком космосе, можно было перемещать массы грузов, равных почти весу трансфера. На поверхности Марса и околопланетном пространстве проблема, возникающая при телепортации, основанной на нуль-вакуумном принципе, при несравнимо большем тяготении планеты, чем любого трансфера, заключалась в том, что из-за этого телепортировать одновременно можно было лишь незначительные воинские подразделения и легкое вооружение. Тяжёлая техника, вроде «флайеров», силовых установок TG-полей и осадных вакуумных дезинтеграторов исключалась. И потому с поверхности Марса все грузы переправлялись партиями предельного возможного весового тоннажа. Разбиение на грузов части всегда доставляло немало хлопот, но преодолеть рубеж конечной массы вещества в туннеле нуль-вакуума до сих пор не удавалось никакими ухищрениями.
Мэрриот, глядя на панораму грандиозной космической бездны, прокручивал одновременно до сотни вариантов переброски десантных штурмрот, пытаясь совместить несколько взаимоисключающих факторов. «Волк, коза и капуста»… откуда-то из глубин памяти высветилась древняя логическая задача. Что значили эти слова, Мэрриот с трудом мог объяснить, но смысл этой логической головоломки он понимал абсолютно точно. «Где взять сотню космоботов, чтобы не привлекая внимания, перебросить на трансфер несколько десятков сотен десантных конструктивов, и при этом совместить погрузку их тяжелого вооружения и оборудования в одну и ту же единицу времени?».
Процедура телепортации имела свои ограничения по времени на единицу массы и одновременно по самому объему перемещаемого груза. Выходить на Совет Председателей Корпорации он не имел возможности, не предоставив для этого веских оснований. Никакого правительственного заказа Мэрриот не мог обеспечить для этой операции, а потому официальные каналы полностью отпадали. Оставался только один вариант – прибегнуть к помощи третьей силы, благо наличие мер скарана еще позволяли прибегнуть к этой последней возможности. Рискованная эта комбинация, но зато она позволяла без лишних проблем достичь своей цели. Мэрриот снял с пальца черное кольцо, раскрыл панель терминала и вдавил кольцо в одно из круглых углублений, размещенных в ряд.
На черной поверхности сферы видеопласта пробежали несколько рядов цифра и локальных пятен. Мэрриот от напряжения даже подался вперед, словно торопя и без того стремительно мелькающие символы. Наконец сфера видеопласта очистилась от последних знаков и на по-прежнему угольно-черной поверхности высветилась замысловатая геометрическая фигура. Вся оптика старшего командора вспыхнула зеленоватым цветом и Мэрриот, чуть искаженным от напряжения голосом, произнес:
– Реальных благ тебе, Каскад. Я думал, что уже никак не смогу связаться с тобой. По крайней мере несколько дней мне это не удавалось сделать. Ты в порядке?
– Как видишь, Маркер. Мне пришлось отсутствовать у себя некоторое время, а с других терминалов я не рисковал отвечать на твои запросы. Сила Творения с нами и она благоволит к осторожным и разумным. Не будем тратить время. Чем могу быть полезным?
– Каскад, разумность и точность твоих слов придают мне уверенности, что я смогу получить то, что на данный момент для меня является большим благом, чем следующая реинкарнация. Ибо если мы не придем к соглашению, она мне не понадобиться.
– Это серьезно. Я понял. Мне потребуется несколько эксмаркерных секунд, чтобы отправить к тебе свой фантом экстренно-кодовой связи. Маркер, проверь поле телепортации и безопасность контакта на это время.
– Каскад, ты можешь быть на сто процентов уверен, что я принял все меры абсолютной безопасности.
– Даю сигнал к перемещению…
Из пустого пространства посреди обширного помещения командного пункта в одном из серых кругов, нанесенных на панель пола, стала проявляться фигура, закутанная в плащ, отдающий серо-жемчужным блеском. Через мгновение она, проявившись до восьмидесяти процентной плотности, произнесла:
– В нашем распоряжении четыре десятка эксмаркерных секунд. Я слушаю тебя.
– Каскад, я нуждаюсь в компонентах конструктивов тяжелого десантного вооружения и новых энергопитателях. Спецификацию на товар я перешлю немедленно, как только ты сможешь организовать эту операцию. Оплата будет произведена по указанным тобой тарифам и на тот кодовый канал, который будет возможен в соответствующих условиях. Но…
Мэрриот замялся. Фигура терпеливо ждала, лишь высвечивающиеся на внутреннем дисплее цифры, отсчитывающие оставшиеся секунды, неумолимо сокращали время встречи.
– …я хотел бы, чтобы весь груз был доставлен на мою личную базу техобслуживания трансферов. Я даю гарантии, что все космоботы будут возвращены немедленно, с соблюдением всех уровней безопасности.
Каскад качнулся вперед, откинул капюшон и Мэрриот увидел блестящую поверхность скаранового черепа, по верхнему периметру которого высверкивали синими бликами оптическая система его гостя. Он пристально всматривался в старшего командора и мгновение спустя произнес:
– Надеюсь, мне не придется жалеть о возможно опрометчивом шаге. Тут есть весьма значительный риск, семьдесят против тридцати, но я пойду тебе навстречу. Только хочу принять некоторые превентивные меры. Оплата будет состоять из двух частей, – гарантийного взноса, который ты отправишь немедленно, и собственно оплаты за товар. На этом я заканчиваю. Реальных благ тебе, Маркер.
Мэрриот издал некое подобие звука облегчения, когда фантом его гостя исчез. Старший командор знал, на что он идет. Эти безжалостные ростовщики тайной Корпорации Ссуды и Займа, беспощадно расправлялись со своими должниками, если видели в заключенном договоре малейшее его нарушение. Мэрриот знал это не понаслышке. Два года назад из своей квартиры в Облаке Благоденствия, несмотря на внушительную охрану и системы слежения исчез один из директоров Корпорации Свободных Перевозчиков. Ни следа, ни малейших зацепок, ни маломальских улик… Директор просто исчез. Но вместе с ним исчезло все неисчислимое богатство, принадлежащее этому, весьма оборотистому сверхгуману. Вот тогда Мэрриот впервые услышал о странном организации Корпорация Ссуды и Займа. Но старшему командору нужны были космоботы, на которых он рассчитывал, не обнаруживая своей деятельности, переправить десантников штурмрот. Он сознательно шел на смертельный риск. Эта комбинация лишала его скарана, перспектив на реинкарнацию и положения в Корпорации, если он провалит то, что задумал. Но цель была слишком заманчива и велика. Она оправдывала все риски.
Как только случилось ближайшее совпадение циклов сна Магденборга и симбионта Крита – Традецки, Пэр не теряя ни доли эксмаркерной секунды, оказался в ментале Крита. Тот уже находился в полностью рабочем состоянии.
– Прекрасно! Значит, мне не придется тратить время на процедуру стыковки всех твоих информбаз. Быстро же ты оклемался, – расцвел розово-бирюзовым облаком виртуальной улыбки Пэр. – Я уж не надеялся на такой скачок!
– Вот-вот, думал, что я буду сидеть на твоей шее, почесывая бока? Нет, такого удовольствия я тебе не доставлю. Вообще-то, хватит терять драгоценное время! Продолжим с того, на чем мы прошлый раз остановились. Крит, распустив целое облако такой же расцветки, как и улыбка Пэра, сгенерировал сильное поле счастья. Пэр мгновенно отреагировал сердитым рыком:
– Ты что, ополоумел! О чем я без конца тебе твержу?! Убери все эмоции, не то твой симбионт в лучшем случае помрет во сне от твоего моря счастья.
– Хорошо, хорошо, – поспешил снять напряженность эмоционального поля Крит. – К слову, – море-морем, а как бы хотелось бы сейчас нырнуть в наше Кольцо! Я уже по горло сыт такой жизнью! Да все понятно, – буркнул Крит в ответ на чувствительный нервный укол Пэра, – больше ни единой импульсинки эмоций! Не волнуйся, ты же видишь, что я генерирую только символьные посылы.
– Крит, я не хочу проблем. Придержи свои эмоции до лучших времен. А пока ты не набрал хотя бы восьмидесяти процентный уровень информбаз индивидуала, включайся на полую катушку в работу. Довольно трудно еще рыскать по информбазам Традецки, чтобы выуживать твои фрагментированные кусочечки памяти и уцелевшие нейроэмоциональные лоскутки индивидуала. Одно утешает, как бы ни были огромны информбазы индивидуалов этих сверхгуманов, забиты они совершенно однотипной информацией. Одна прагматика, ни единого намека на что-либо чувственное! Понимаешь, о чем я?
– Яснее ясного, – отозвался Крит. – Знаешь, Пэр, в перерывах между твоими визитами, я пару раз вылезал из ментала. Не волнуйся, только на интерференционных волнах, как ты и учил, и вот что меня поразило, – такое богатство знаний, что поневоле чувствуешь зависть, – почему это все не мое!
– Ну, во-первых, я совсем не об этом говорю. Отсепарировать ущербные личные фрагменты памяти и областей твоего чувственного «эго» намного стало проще, как только я понял разницу между вашими индивидуалами. А во-вторых, твоя зависть еще утолит свой аппетит, как только ты полностью восстановишь индивидуал в интерференционной оболочке. А до этого, я прошу тебя, ни в коем случае не пытайся подсоединятся к индивидуалу симбионта. Я прошел через такое! Если бы не моя возможность уходить в ментал, мы бы сейчас с тобой не разговаривали, а стали частью этой механической базы данных.
– Ладно, успокойся! Мне действительно пока страшновато здесь без твоей поддержки. Ничего самовольного я не предприму, обещаю. Давай лучше приступим к работе.
Пэр хмыкнул, выплыл из оболочки ментала Крита и осторожно перемещаясь между пульсирующих алыми всплесками структурных струн синапсов, поплыл в сторону заполнявшей всю видимую часть сферы индивидуала Традецки фиолетово-пурпурную область. За ним тянулись несколько шнуров ментальной энергии. Пока он не достиг нужного ему уровня мозговой ткани, Пэр никак не мог отделаться от навязчивой мысли о словах друга. Его столь очевидное стремление погрузиться в это гигантское хранилище невероятного количества информации по любым областям знаний сверхгумана не порождало впечатление простого интереса интеллектуала к единственным существенным ценностям для него.
Пэр тоже не избежал этого искушения. Несколько эксмаркерных дней он старательно изучал доступное его пониманию и досягаемости без ущерба для безопасности, информбазы Магденборга. То, что он узнал, было сотыми долями всех знаний, заключенных в объеме мозговой ткани. Но его сразу же поразило полное отсутствие эмоциональной составляющей в любом уровне и кластере информации сверхгумана. После нескольких таких заходов Пэр был полностью убежден, что сверхгуманы только сохраняют видимость человеческого поведения и отношений между собой. И то, что такое поведение их представляет простую копию поведения людей, отношения которых стали для них матрицей, Пэр понял со всей отчетливостью. Мир сверхгуманов не был миром чувств и эмоциональных отношений. Хотя он и базировался на живой плоти донорского мозга, все заложенные знания составляли лишь прагматические, утилитарные системы баз информации. В одно из печальных моментов размышления Пэра по этому поводу, его вдруг пронзила простая и страшная в своей основе мысль: «Между ним и любым из сверхгуманов, между интеллактами и мегалонами и их тайными вершителями судеб никогда не возникнет, даже в принципе никого взаимопонимания. Их онтологические основы бытия настолько далеки друг от друга, какое может быть только между порывом страсти и куском скаранового монолита!».
И, вместе с тем, сверхгуманы действовали и мыслили абсолютно логично и последовательно, ничем не отличаясь от его собственных мотивов поведения. Может, это было следствием использования донорского мозга? Но что заставляло этих могущественных интеллектуалов использовать столь ненадежное хранилище вечных ценностей познания истин?! Что мешало этим существам использовать любое другое аналогичное мозгу интеллакта устройство? Ведь невозможно представить, чтобы они, достигшие такого невероятного уровня развития технократического уровня развития, не смогли создать нечто эквивалентное мозгу человека! Это был неразрешимый парадокс, на который Пэр не находил ответа…
– Пэр, возникла проблема!
По одному из шнуров ментальной энергии прошел импульс от Крита. Пэр немедленно прекратил прокачку кластера и спросил:
– Что случилось?
– Мой симбионт почему-то выходит из цикла сна преждевременно…
В голосе Крита слышалось беспокойство, но Пэр мгновенно послал ответный импульс:
Не волнуйся, это побочный эффект при откачке энергии индивидуала из кластера управления.
– Нет, ты должен вернуться. Я ощущаю физическое воздействие на мою оболочку.
– Хорошо! Сейчас буду…
Пэр не ожидал увидеть того, что раскрылось ему после возвращения в ментал Крита. В одной из крайних областей индивидуала пульсировала плотная, синего цвета субстанция. Но не это поразило Пэра. На него, из центра этой синей субстанции глядел огромный глаз, ничем не отличающийся от человеческого. Его голубой зрачок, пристально взирающий на застывших Пэра и Крита, неподвижно завис посреди белизны глазного яблока. Веки глаза, обрамляя границы, были покрыты ресницами сине-черного цвета.
– Это что еще такое? – прошептал Крит.
– Не могу сказать, – так же шепотом ответил Пэр. – То, что это глаз человека, не может быть никаких сомнений… Погоди…
Пэр пристально и напряженно всматривался в фантомное явление. И вдруг, обернувшись к Криту, покачал удивленно головой.
– Сила Творения! Да ведь это же твой глаз! Неужели не понял! Я прокачал из кластера управления образ твоего внешнего вида. Так как я едва это начал делать, то первым, что поступило, была матрица глаза. И все объяснение. Вот только почему он материализовался, не понятно? Ну, да это не важно! Потом разберемся. А твой симбионт дрыхнет еще как младенец! Думаю, побочный эффект проявился еще и чисто физиологически в виде ощущения давления на твой индивидуал.
– А я уж было подумал, что само Зло глянуло на меня! Надо же, свой собственный глаз не узнал! Ладно, поехали дальше. Много еще на сегодня осталось?
– Прокачать кластер управления. Процентов тридцать, думаю. Это семь-восемь эксмаркерных минут. Если я буду с тобой рассусоливать и дальше, то время увеличиться, а нам его тратить недопустимо. На сегодня все. По завершению прокачки я к тебе не загляну. Уйду сразу в свой симбионт. Прощай и до встречи. Дам знать о ней, как только наши симбионты окажутся поблизости друг от друга…
Концентрируя на предельно осторожном уровне внимание, Пэр возвращался в свой индивидуал. И все же, через порог концентрации внимания некая подспудная мысль пробивалась к сознанию: «Глаз… Что это все же могло быть? Странное явление… Материализация физического объекта? Пусть даже и на молекулярном уровне, но тем не менее… Кто и зачем захотел взглянуть на нас?..».
Он решил пока отложить решение этой загадки на чуть позже. Сейчас ему предстояла опасная и невообразимо трудная миссия по стыковке своего «эго» с «эго» Магденборга, без чего Пэр давно понял, никогда не сможет осуществить хотя бы малую часть своих планов. И первым, пусть и малым шагом, но определяющим все дальнейшие его действия, станет доведение до Магденборга мысли о одновременном существовании в его индивидуале чужой личности. Пока путей к этому первому шагу Пэр отчетливо себе не представлял, но путь, заключающийся в намеренно-активном воздействии на поведение симбионта, которые дадут ему возможность ощутить их реально в сознании Магденборга, лежит через загрузку его личных каналов памяти поиском всех исторических документов и информационных артефактов. Первое, что незадолго до этого Пэр сумел выяснить, так это полное отсутствие в информбазах знаний Магденборга напрочь отсутствовали всякие исторические, культурные и духовно-социальные области знаний. Пэр знал из источников, разысканных в порядке личной инициативы, на которые натыкался в поисках нужной информации для работы и свободного творчества во время учебы в Репетитории в аудио и видео Архивах на небольшие массивы непонятных информационных записей.
Любопытства ради, так как в этих источниках не содержалось никаких данных, касающихся математических либо физических знаний, Пэр, тем не менее, со всей тщательностью просмотрел все, что ему попалось на глаза. Древние манускрипты, лежавшие столетиями в особых боксах температурного и климатического слежения, были еще в хорошем состоянии. Пролистывая ветхие листочки, сделанные из непонятного материала, Пэр с трудом вникал в какие-то формы и системы взаимоотношений, существовавших в древние века между существами, населявшими неизвестные ему земли. Где, когда и почему такое происходило, Пэр не мог понять, но что-то говорило ему, что эти существа, так похожие на него и тех, кто жил рядом с ним, тоже были людьми, чувствующими, страдающими и радующимися каждому быстротекущему мигу их жизни.
Ровно через две эксмаркерные секунды, инфразвуковая атака оборвалась также неожиданно, как и началась. Марк, развернувшись к отделению, по-прежнему стоявшему в плотном каре, скомандовал:
– Правая и левая шеренги замкнуть цепь энергопитателей! Спарку вывести на уровень готовности «ноль»! По команде выполнить скачок на ось вспомогательного тоннеля! Ввести команды в блоки коррекции конструктива! Три-ноль, пять-три, три-два! Вторая и предпоследняя шеренги – ввести команду на пятидесятипроцентное подключения к цепи спарки основных энергопитателей! Фронтальной шеренге развернуть экраны ИСЗ.
Марк решил упредить нападение охранных модулей превентивным ударом вакуумного деструктора почти на полной мощности. В случае удачного совпадения режимов этот маневр мог спасти отделение от фатальных потерь. Нужно всего лишь было обнаружить пики импульсов управляющих систем защиты охраны туннеля. Марк знал, что какими бы они ни были малыми, их пульсацию было можно засечь, особенно в условиях, где туннель служил прекрасным волноводом. Он напряженно сканировал все частоты, доступные его локационным блокам защиты. На пределе чувствительности Марк вдруг зафиксировал изменение поля радиации в сто миллирентген. Вот оно! Начинается…
– Приготовьсь! Обратный отсчет!
На внутренних дисплеях десантников запульсировали секунды обратного отсчета. По достижении «ноль» все каре, полсотни внушительных габаритов конструктивов практически мгновенно, единым броском переместились на центр пересечения вспомогательного туннеля с главным магистральным.
Ажурные конусы вакуумного дезинтегратора, в доли миллисекунды, еще до останова каре в статичном положении выплюнули первые порции фиолетово-алого призрачного шлейфа. Импульсы шли один за другим и лишь неуловимо-малый промежуток в их свечении говорил о перезарядке этого абсолютного оружия разрушения. Яростное шипение исчезающей материи в горниле шлейфа импульсов на всем протяжении его пути до цели ни одной пылинке не оставлял шансов уцелеть, отправляя эти частицы вещества в подпространство нуль-вакуума, – в лоно, бывшее изначально тем первородным полем, что породило во времена Начала все, ставшее впоследствии системой Мироздания.
И тем не менее, десантное отделение тяжелого вооружения, само по себе имевшее мощную индивидуальную защиту помимо штатного вооружения, было атаковано оттуда, где по всем мыслимым законам все в радиусе пятнадцати метров, что перекрывало диаметр вспомогательного туннеля вдвое, должно было мгновенно испариться. Марк услышал знакомый свист разрываемого на уровне подпространства нуль-вакуума воздух и будто из ничего перед каре, всего в пяти-шести метрах возникли шары непроницаемо черного цвета. Марк мгновенно отреагировал на их появление ревом в полную силу своего речевика:
– Черные дыры! Бросок вправо!
Его команду опередил кодовый сигнал «чрезвычайки», вшитый в блоки защиты конструктива каждого десантника. Отделение среагировало как и положено – в единое мгновение с поступлением сигнала уже находясь в яростном прыжке, пересекая туннель с системой охраны! И как бы ни была мгновенна реакция на опасность, последнюю шеренгу, не успевшую преодолеть дистанцию горизонта событий черной дыры, словно слизнуло этими бездонными пропастями в никуда…
– Уходим, уходим! Шевелись, парни!.. – оказавшись вне досягаемости сателлитов охранной системы, кричал Марк. Глядя на рассыпавшееся отделение он, отдавая команды, напряженно высматривал в глубине непроницаемой тьмы главного туннеля, находящегося здесь Хэда. – Ничего не оставлять! Спарку собрать! Беречь энергопитатели! Хэд, ты где?
Из темноты появились двое:
– Я здесь. Со мной Берг-седьмой. Мы видели, что произошло! Откуда здесь такие … ?
– Я сам не понимаю! Мы напоролись на систему охраны, оборудованную локальными поглотителями. К тому же, в ее состав входил силовой экран, которыми оборудуются только крейсера межпланетных патрулей. Спарка даже не смогла нейтрализовать его на несколько эксмаркерных миллисекунд. Такое впечатление, что он не заметил нашей атаки! Тысячу Зла мне в конструктив! Потерять столько энергии и десантников!
– Я думаю, что мы вышли из этой передряги благополучно, по сравнению с тем, что могло быть. Трек, а где Боди?
Марк отрешенно махнул верхним манипулятором в сторону десантников, спешно размонтирующих оставшуюся часть вакуумного дезинтегратора. Боди, заметив Хэда, всего лишь приложился правой верхней пятерней к верхнему срезу оптической системы, давая, тем самым понять всю серьезность текущего момента.
– Смотри-ка, даже не подошел… – буркнул Хэд. – Конечно, мы же дрались, не то, что некоторые – отсиживались в укрытии!
– Не обижайся! Боди еще не отошел от неприятного ощущения. Не каждый день у тебя отрывают манипулятор вместе со стоящим рядом напарником! Включайся в работу. Скоро ее хватит на три конструктива для каждого!
– Командир, докладываю, – раздался сзади голос одного из десантников. – Мы только что обнаружили помещение транспортного терминалами со схемами путей сообщения всего сектора.
– Где?
– В пятнадцати метрах отсюда. Войдя в транспортный терминал, Марк увидел во всю стену схему линий и узловых пересечений коммуникаций этого сектора. В одном из углов схемы он сразу узнал обозначение терминала телепортации нуль-вакуумных шлюзов.
– Шифровальщика немедленно сюда!
Отдавая приказ, Марк внутренним чутьем почувствовал, что удача на этот раз снова улыбнулась ему. Около одной из стен он увидел панель управления и переключения транспортного потока. Если это то, что он думает, то в информбазе пульта панели управления обязательно должны быть заложены все места расположения систем охраны и шифры для их отключения. В нетерпении Марк рявкнул на шифровальщика, едва тот вошел:
– Сколько можно копаться! Подключайся и чтобы через пять минут у меря были все шифрокоды!
Не слушая возражений шифровальщика, Марк отвернулся и подозвал десантника-связиста:
– Врубай связь. И внимательно отслеживай интенсивность каждого импульса. Похоже, тут такой дряни, как тринадцатые, может быть напихано на каждом перекрестке. Следи, чтобы связь журчала как самый тихий ручеек. Не то нас засекут и отделают по первое число! Ты понял, Берг-один?!
– Так точно, командир. Фильтрация у меня на высшем уровне.
– Ну, давай, шевелись…
Марк ткнул металлическим пальцем с коннектором связи на подпространстве нуль-вакуума в открывшийся блок на корпусе связиста и выдал в пространство личный опознавательный код. Его вызов будто ждали.
– Мюсси-пятый вызывает отделение сублайна Марка, конструктив XZ-51015, идентификатор «Рейд-пятнадцать», как обстановка, доложите…
Марк обрисовал обстановку и предложил:
– На информационном табло, которое мы обнаружили, указана вся схема сообщений главных магистральных и вспомогательных туннелей. Моим парням удалось подключиться к блокам шифрования. На них указаны все точки расположения охранных систем. Как только мы заблокируем все охранные системы на пути следования к шлюзам телепортации, я перешлю информацию. Конец связи…
А в пятистах метрах над ними, на поверхности Марса, напряженно вслушиваясь в стремительный поток локалей подпространства нуль-вакуума, застыла в странном облачении фигура. Над ней, в таком же панцире, темно синего цвета без единого шва и явных сочленений склонился штурмкапитан Гольдман. Через несколько секунд связист выпрямился:
– Милинер штурмкапитан, сеанс связи закончен. Мне не удалось понять все сообщение, но основное я расшифровал. Обе штурмроты соберутся в пяти километрах отсюда в главном магистральном туннеле. Там располагается комплекс жизнеобеспечения «биомассы». Часть десантников, что находится под нами, выяснила схему расположения систем охранной защиты.
Штурмкапитан Гольдман выпрямился. Он оглядел неприятный, красновато-серый пейзаж, простирающийся вокруг на сколько хватало взгляда и остановился на возвышающихся прямо по курсу гряду невысоких холмов.
– Значит, как раз там и находиться комплекс. Превосходно, – с холодной интонацией на одном тоне проронил штурмкапитан. – Люблю устраивать сюрпризы. Он повернул головной блок к правому плечу и, не меняя интонации, произнес:
– Бригада, к броску приготовится… Азимут пятнадцать, рассчитать скорость хода на шестнадцать эксмаркерных секунд. По прибытии занять квадрат Z27-5 с рассредоточением во всему периметру с упреждением пять километров до цели.
Едва бригада совершила маневр охвата намеченного периметра квадрата, как Гольдман, проделав манипуляции по соединению аппаратуры в единую цепь, скомандовал:
– Вот здесь мы их и перехватим! Запрем, как мышек в клетке! Приготовиться! Ждать сигнала на локализацию живой силы противника. Упреждающее значение глубины – шестьсот два эксмаркерных метра. Штурмовым отделениям приготовить нейтрализаторы и боксы …
Его сканер высвечивал на дисплее огромную сферу складского помещения перед терминалом телепортации нуль-вакуума. Здесь наверняка разместятся все штурмроты, чтобы по частям начать телепортацию из шлюзовых камер терминала…
В последнее время Берне проводил словно в полусне. Отправляя служебные обязанности, он никак не мог отрешиться от мысли ничтожности своего существования. Эта жизнь тяготила его. Сама мысль о том, что его служение фальшивым богам, неумолимым воплотителями Зла и Уничтожения, порой доводила Берне до состояния прострации. Иногда, во время Моления он чувствовал, что еще немного и вместо молитв он взорвется при всех прихожанах словами проклятий в адрес губителей ни в чем не повинных людей.
Накануне, через Врата Творения в Медцентр были отправлены несколько интеллактов и мегалонов, еще не достигших установленного срока для этой миссии. К этому моменту Берне уже знал, что на этом жизнь молодых, полных сил людей, заканчивается. То, что до этого существовало как личность, после обработки в хирургических лабораториях Медцентра превращалось в придатки мозговой ткани для продления жизни самых страшных паразитов – машин с человеческим мозгом. Ничего от интеллакта в этом мозгу уже не существовало. Заполненная гигантским объемом информации ее прежнего владельца, эти знания с еще большей мощью обновленного интеллекта продолжали служить разрушению последних остатков человеческого рода.
Мегалонам чуть повезло. Их мозг практически сохранял личную индивидуальность мегалона. После некоторых физиологических операций по внедрению специфических свойств, необходимых для выживания солдата, сам мегалон получал новую оболочку десантника тяжелого вооружения, чтобы до скончания времен оставаться вечным пленником Войны.
Это наводило на мысль, что некоторые из его прихожан, ставших десантниками, сохранили свои убеждения в неприкосновенности. А потому Берне в душе надеялся в самом скором времени каким-то образом установить связи с ними. Как это можно было осуществить, он не знал, но что-то говорило ему о реальной возможности осуществления таких отношений.
Но эти соображения посещали его во время активного бодрствования. По ночам же, проводя томительные часы без сна, Берне мучительно осознавал, что время уже, наверное, безвозвратно упущено. Если бы его могущественные наставники сами начали борьбу, гораздо раньше, чем вынужден сделать он, Берне не был поставлен перед выбором – сознательно отдать свою бессмертную жизнь за заведомо проигранное дело… Чтобы победить, нужны союзники, соратники, воины! Но призрачные упования на установление связей с теми, кто стал солдатом, только подчеркивали бессмысленность противостояния беспощадной, могущественной Силе Зла.
Берне постоянно ощущал себя измученным душевно и физически. Он все чаще прибегал к помощи старших предиктов для свершения ритуала Моления. Старшие предикты замечали состояние Главного Жреца, но благоразумно молчали, ибо с первых искорок сознания им была внушаема недопустимость крамольных мыслей. И потому Берне мог не опасаться корыстного предательства со стороны клира.
Ипостаси наставников вызвать ему давно не удавалось. Видимо, они преследовали свои цели, оставив его наедине с терзающими душу мыслями и сомнениями. Как сказал во время последней встречи один из них: «Тебе, избранник, предстоит трудная дорога. Она потребует много сил и мужества. Но она единственная, ведущая к праведной цели». «Я не уверен, что смогу… Мне иногда кажется, что кто-то другой должен быть на моем месте…». «Нет, Берне, твой путь предопределен. Мы будем помогать тебе, но ты все будешь делать сам. Наша помощь – это укрепление твоего духа». «Но я не знаю пути, мне страшен путь во тьме неведения, я боюсь ошибиться и принести беды тем, кого должен освободить!». «Иди, и ты осилишь дорогу… То, что есть в твоей душе, осветит твой путь. Тебе понадобятся только крепость твоего духа и решимость дать людям свет Истины. Открой им глаза и направь, они остальное сделают сами. Им нужен пастырь и твоя миссия – стать таким пастырем!». «Но что мне делать сейчас, что предпринять, укажите…!». «Ты знаешь, что делать…».
Он все больше сил отдавал тайным Молениям на собраниях сторонников в отвалах скарановой породы. Они проходили не чаще одного раза в неделю, но Берне в промежутках между ними начинал ощущать всеобъемлющую пустоту вокруг себя. Он видел многочисленных прихожан на Молениях, принимал их на Откровениях, а сам в нетерпении ждал того времени, когда наступит час проповеди пока еще небольшому количеству единомышленников, открытого ему Предтечами Пути Истины и Свободы.
Однажды разговор зашел о необходимости перейти к практическим действиям. Они были вызваны предстоящей акцией Ухода через Врата Творения очередной группы мегалонов и интеллактов.
– Нельзя больше допускать произвола наших угнетателей! Надо прорваться в Медцентр и разрушить все машины и устройства!
Берне внимательно выслушал эти полные горячего, искреннего желания, слова и, помедлив, спросил:
– Цель и желание ваши понятны… Но обдуманны ли они до конца? Не есть ли это результат незнания возможностей и мощи сверхгуманов? Чтобы выступить против воплощения Зла, надо иметь не менее мощное оружие Добра… Одних благородных порывов недостаточно! Наше оружие – это многие и многие последователи, которых надо еще привлечь к нашей борьбе, собрать в кулак и дать знания, как и чем уничтожить Вселенское Зло. Вы же сейчас всего лишь только представляете собой идею этой борьбы!
– Пусть так! – нетерпеливо воскликнул один из собравшихся. – Мы должны это сделать! Даже если нам придется погибнуть, то все равно, мы будем первыми, кто осмелился выступить против тирании бездушных Машин! Это вдохновит остальных!
Берне вздохнул и покачал головой:
– Ты ошибаешься, Пассион. Около Храма Творения, справа от Врат находятся три гранитных столба со знаком смерти в виде креста? Как ты мог заметить, на них выбиты несколько рядов цифр. Как ты думаешь, что они означают, и зачем поставлены эти столбы?
– Около Храма много разных ритуальных сооружений! Разве можно их знать все?! Да и не нашего простого ума это дело! О них знать должны жрецы и предикты! – с горячностью ответил Пассион.
– Это даты событий, во время которых происходили попытки стихийного или спланированного проникновения тех жителей Аврелиона, кто пытался туда пробраться. Всех их находили мертвыми на пороге Храма Творения. Эти люди не успевали даже дойти до входа в сам Медцентр.
Берне намеренно охлаждал воодушевление своих соратников. Он слишком хорошо представлял себе преждевременность обнаружения первой, пусть и малочисленной, но уже несущей в себе зрелые идейные ростки будущего Сопротивления. Ее уничтожение сделает невозможным спасение остатков человеческой цивилизации от окончательного уничтожения.
Такие люди, как мегалон Пассион, своей непредсказуемой горячностью, представляют скрытую угрозу. С ними следует быть настороже. Берне знал, что характер мегалонов, их генетически воспитанный менталитет не позволит существенно изменить их. А потому, как ни больно и обидно, таких людей надо убирать из организации Сопротивления.
Отказ Совета Правителей выслать дополнительные силы, как ни странно, привели Барнсуотта в состояние предельного сосредоточения. «Что ж, это их выбор… Ничего другого эти, возомнившие себя центром власти, получат то, что станет похуже архивного вируса…». Две задачи, требовавшие немедленного решения, хотя и не имели между собой ничего общего, тем не менее, составляли весь стратегический замысел шеф-генерала. Если одна из них, – вернуть дезертировавшие штурмроты, которые следовало потом использовать для комплексной реинкарнации в другие конструктивы с заменой всех существующих индивидуалов, уже была в состоянии реализации и, как представлялось, не заключала в себе сколь бы то ни было серьезных проблем, то вторая была намного более определяюща для полномасштабной реализации целей Барнсуотта.
Главное, заполучить одного из кураторов, имеющих доступ к Архивам индивидуалов эувенизации личного состава десантников. Если предложить достаточное количество мер скарана, то вряд ли кто-нибудь из намеченных шеф-генералом медчиновников станет щепетильничать. Скаран, он и в шахтах Титана скаран! А как понимал шеф-генерал, скарана никогда много не бывает. Так что, не слишком сложная задача для ее воплощения требовала всего лишь определиться с кандидатурой куратора Главного Архива мобильно-полевой эувенизации.
Барнсуотту было хорошо известно о резервных запасах баз индивидуалов десантников, в которых пока не было нужды для задействования в локальных армейских операциях. Эти «мертвые души» существовали про запас, а потому их несколько устаревшие информбазы не представляли для командования сиюминутного интереса. Их задействовали в случае крайней необходимости для создания численного перевеса контингента для решения конкретной тактической задачи.
Но эта возможность станет реальной необходимостью в случае наличия определенного количества конструктивов. Замена индивидуалов десантников штурмрот Блуа и Пирса только полдела. Другая половина заключалась в том, что самих конструктивов для размещения индивидуалов «мертвых душ» не существовало. Их необходимо было приобрести и в этом слове «приобрести» заключалась вторая половина стратегического замысла шеф-генерала. Барнсуотт невольно отобразил на лицевой панели гримасу озабоченности. Он знал, как осуществить этот сложный стратегический маневр. Тут потребуется не только гигантское количество скарана, причем лучшего качества, которое существует только в одном месте – в завалах погребенного взрывом рудника Берион-два, но и изрядное количество энергии политического свойства. Конструктивы, которые необходимо было оснастить информбазами индивидуалов резервного Архива, были доступны только при одном условии, – договоренности с одной из Корпораций по производству матриц Североамериканского Консорциума.
Явное превышение своих полномочий, которые будут незамедлительно классифицированы Советом Правителей как предательство в случае утечки информации об этой операции для Барнсуотта было важным фактором, но не главным. Гораздо серьезнее для него представлялась ситуация в случае отказа сотрудничать с ним любых Корпораций Консорциумов планеты. Барнсуотт понимал, что все опять определяет количество мер скарана, но в данном случае это всего лишь финансовая сторона в соглашении. Гораздо важнее станет требование любой из этих Корпораций прав на долгосрочную аренду одного из скарановых рудников в случае благоприятного исхода дел Барнсуотта. И что еще более опаснее и непредсказуемее, так это требование закрепления договоренностей на матрице долговременной информации с непременным визированием документа личным кодом индивидуала Барнсуотта через посредников из Корпорации Ссуды и Займов.
Тиски, в которые попадал шеф-генерал, тяжким грузом легли на его блоки аналитики. Как ни крути, это течение событий находится полностью в форсированном режиме, и изменения их невозможны ни при каких обстоятельствах. Хотя все условия были не так уж и обременительны, если не принять во внимание, что данные с подписанного его личным кодом документа могут преждевременно оказаться в распоряжении Совета Правителей. Как эта информация может попасть к ним, Барнсуотт не хотел знать. Он знал другое, – Дитерсон, глава Службы Безопасности Западноевропейского Консорциума ушлый малый и работу свою знает досконально. Так что, вполне вероятно, что в Консорциуме Североамериканских штатов действует обширная шпионская сеть его агентов.
Вот только в Корпорациях всех Консорциумов существуют свои Службы Безопасности, которые пекутся о секретности своих технологий несравнимо тщательнее, чем любые официальные службы самих Консорциумов. На это уповал шеф-генерал, и потому, после некоторых прикидок вариантов сотрудничества, прекратил свои размышления. Развернув свой немалых размеров конструктив с легкостью боевого флаейра, Барнсуотт пересек зал Совещаний и скрылся за голубовато-жемчужной завесой входного овала. В операторской терминалов Дальней связи Барнсуотт направился к одному из терминалов, отмеченных его личным геометрическим знаком отличия. Подойдя, он ткнул в спину оператора металлическим пальцем верхней левой руки. Оператор немедленно сделал три шага назад и замер. Синхронно с ним те же три шага проделали все, находившиеся здесь же операторы. Шеф-генерал стал за пульт. Проведя по сенсорной панели тем же пальцем, он дождался, пока по сфере видеопласта пробежит ряд знаков, затем снял с другого пальца этой руки серебристого цвета кольцо и вложил в раскрывшийся отсек посреди панели пульта.
На сфере видеопласта, несколько потускневшем против обычного своего состояния, высветился сложная геометрическая объемная фигура в окружении нескольких знаков.
– Реальных благ тебе, милинер Каскад.
– Взаимно. Не надо видеть тебя, милинер, чтобы определиться с твоим настроением. Чем обязан визиту?
– Милинер Каскад, у меня возникла необходимость в специфической услуге, которую сможешь оказать только ты. Суть ее в том, что помимо ссуды скарана, мне необходим выход на одного из Директоров Корпорации по производству КДТВ.
– Милинер, тебе известны наши условия?
– Досконально, в полном соблюдении которых я даю свои гарантии.
– Если так, тебе придётся сейчас подтвердить их. Тебе сейчас будет выслана информационная матрица, на которой ты оставишь метку своего личного кода индивидуала. После этого тебе будет выслан крашблок, который необходимо внедрить в индивидуал и пройти процедуру опознания блока посредством шлюза телепортала. После этого любые изменения в системе конструктива будут расценены как попытка изменить условия договора. Последствия тебе известны. Приступим.
Индивидуал Барнсуотта сжался. Он вдруг ощутил всю неотвратимость пропасти, в которую должен был шагнуть. Барнсуотт невероятным усилием подавил импульсы самосохранения. Подключив операторов на рабочие места, шеф-генерал торопливо проследовал в шлюзы телепортации. Коротко приказав всем покинуть помещение, Барнсуотт стал в один из серых секторов, расположенных по периметру помещения. Долго ждать ему не пришлось. Он почувствовал легкий толчок в спинную панель. Все дальнейшие манипуляции будто врезались в блоки долговременной памяти шеф-генерала.
Ничто не напоминало процедуру любого изменения конструктива при эувенизации либо реинкарнации. Легкие соприкосновения, ощущение повышения температурного порога, едва уловимые продергивания нервноимпульсных сигналов непонятной природы не очень обременили Барнсуотта. Он ожидал других ощущений. Но эти, словно тихие лазутчики проникли в него и теперь Барнсуотт не мог определить, какие изменения произошли в его конструктиве. Он мог бы запустить программу самодиагностирования, но немедленно отверг саму мысль об этом. Не приведи боги Лакки! Даже случайное ее включение будет расценено как попытка изолировать крашблок…
Но дольше размышлять над последствиями неразумных действий ему не дали. Перед шеф-генералом возник виртуальная панель терминала ввода информации. На ней высветились в порядке последовательности действий пункты. Барнсуотт проделал все манипуляции, введя личный опознавательный код индивидуала. Едва последняя последовательность знаков промелькнула на экране терминала, как он исчез и с ним пропало поле подпространства нуль-вакуума.
Шеф-генерал сошел с серого сектора активации перемещения и едва не обрушился на стоявший рядом куб энергопитателя. Ноги шеф-генерала стали непослушно гибкими, словно у него отключилась система слежения за алгоритмами их задействования. Он сидел на кубе и старался успокоить сбившиеся со стандартного уровня функционирования конструктива все блоки системы. Две минуты он пребывал в абсолютно неподвижном состоянии. Но какой-то внутренний толчок вернул его к действительности – времени прохлаждаться у него не было. Сжав сенсор включения сферы видеопласта, Барнсуотт резко отдал распоряжение:
– Старшего лайнмайора Кубрика на связь!
– Слушаю, милинер шеф-генерал!
Небольшую сферу личного видеопласта полностью заняла лицевая панель старого служаки старшего лайнмайора Кубрика. Барнсуотт был невысокого мнения о его аналитических и воинских способностях, но предельная концентрация на выполнение поставленной задачи заставляла шеф-генерала дорожить этим почти полуроботом-конструктивом.
– Докладывайте по бригаде нейропсихотроников…
– Пятнадцать эксмаркерных минут назад на связь выходил сублайнмайор Гольдман. Им удалось определить место локализации штурмрот и подготовить выполнение операции по нейтрализации конструктивов личного состава.
– Превосходно… Я сейчас прибуду на командный пункт. Штабным офицерам срочно по полученным от сублайнмайора Гольдмана данным подготовить подробные схемы расположения внутренних систем коммуникаций и карты привязки их к соответствующей поверхности Марса.
– Сколько еще вам нужно времени?! – Марк навис над шифровальщиками всем конструктивом. – Сколько?! – взревел он, услышав что-то о десяти эксмаркерных минутах. – Вы что, намеренно саботируете приказ?! Через десять минут от нас останется одно воспоминание! Даже и его не останется, потому что «черные дыры» распылят нас в атомы!
– Милинер сублайн, мы делаем все, что можно! Массивы реинтегральных рядов не являются стандартными числовыми матрицами. Слишком большая …
– Плевать! Обходите второстепенные массивы! Вскрывайте те, которые блокируют управление только охранников тринадцатой серии! Остальных мы как-нибудь уроем! У наших коммандос есть для них пилюли! Шевелись, ребята!
Марк отвернулся и снова уставился в трехмерную схему расположения систем коммуникации туннелей.
– Хэд, – послал импульс на инфрачастоте Марк. – Дуй сюда!
– Я здесь, командир, – почти немедленно услышал Марк речевик Хэда. – Горим, Трек? Что-то у шифровальщиков лицевые панели как у пеньков.
– Вот именно! – не смог удержать раздражения Марк. – Надо подстраховаться. Возьми с десяток ребят и проделай одну штуку. Подберись как можно ближе к системе охраны, которую мы только что проскочили и устрой в параллельном туннеле, который ведет сюда «бум» поприличнее! Так, чтобы через завал никто не смог пробиться хотя бы в течении пяти-шести эксмаркерных часов. Думаю, у этих «зверюг» нет никаких проходческих машин. Видишь, – Марк ткнул верхним правым манипулятором в схему туннелей, – ни одна линия туннелей не ведет сюда, кроме этой. Тут нам повезло…
– Понял, будет сделано.
– Как только управишься, немедленно назад. Нас найдешь по реперам, которые оставлю на каждой туннельной развилке. Я хочу заблокировать и вот эти линии. Останется всего одна, которая разведена по нескольким горизонтам. Эту до подхода штурмрот придется затыкать собой. Не знаю, как нам это удасться, но ничего другого не остается. Все, пошел.
Отослав Хэда, Марк снова прилип к шифровальщикам. Те уже заканчивали обсчет основных систем охраны, в состав куста которых входило несколько их клонов.
– Порядок. Блокируйте все, что только возможно. Доложить мне немедленно о тех линиях, в которых еще осталась охрана не отключённой.
Марк издал импульс общего внимания.
– Слушать меня. После отключения охраны передислоцируемся на узел пересечения двух магистральных веток. Это я говорю для тех, кто сейчас отправиться на блокировку туннелей возможного нападения клонов тринадцатых. Шифровальщики пока деактивировали не всех. Остались парочка на пересечении шестого и седьмого горизонтов. Нам предстоит серьезная задача – упредить появление этих красавцев, чтобы дать время перебазироваться штурмротам к шлюзам терминала телепортации. Все ясно.
Марк быстро составил три десятки заградительных пула и вернулся в помещение транспортного терминала. На схеме уже пульсировали фиолетовыми маячками точки деактивированных узлов охраны. Как и предполагал Марк, там, куда он отправил десантников-заградителей, сигнальные огни включенных систем охраны горели холодными враждебными глазами беспощадной смерти. Их оставалось немного, но и этих холодных убийц вполне было достаточно, чтобы от отделения Марка никто не дожил бы до восстановительной эувенизации. Все, что им оставалось, так это принять как данность неизбежное исчезновение своей теперешней личности, которую знали остающиеся жить соратники…
Марк очнулся. Рядом стоял старший из шифровальщиков. Он внимательно смотрел на схему и, заметив, что командир отреагировал на его присутствие, сказал:
– Основные матки тринадцатых заблокированы. Их клоны и кусты, связанные с ними, деактивированы. Но вот на этой линии, здесь и здесь ключи расшифровать не удалось. Там их просто нет. Эти матки тринадцатых полностью автономны и не связаны с общей сетью управления из этого транспортного терминала. Вероятно, они входя в другую, параллельную сеть управления, находящуюся на другом транспортном узле.
– Чем это может нам грозить?
– Командир, я думаю, пока мы будем находиться в пределах сферы управления этой транспортной сети, матки не будут проявлять к нам интереса. У них другие задачи, а потому их лучше обойти стороной.
– Умно сказано… – Марк сосредоточенно изучал сложную, запутанную на многих уровнях и подземных горизонтах сеть транспортных магистралей и туннелей. – И, тем не менее, мы пойдем в сектор дислокации этих монстров, чтобы исключить, по крайней мере, внезапность их пробуждения, пока наши штурмроты не пройдут опасное место. Свободен. Занимай свое место в каре.
Глядя в заднюю корпусную панель уходящего шифровальщика, Марк сгенерировал импульс готовности «ноль». Не видя своего отделения, он знал, что в этот же самый момент все оставшиеся семьдесят оставшихся десантников немедленно заняли позицию свободного каре, то есть, не задействуя манипуляторы для сцепления конструктивов в единый монолит. Следующий импульс содержал приказ явится в транспортный терминал связисту. Едва тот вошел, Марк, не глядя на разворачивающего портал дальней связи, расположенный на задней корпусной панели, начал передавать кодовые импульсы рапорта: «Штурмкапитану Блуа, штурмкапитану Пирсу. Передаю схему прохода личного состава штурмрот по транспортному узлу FARG 45/8…
Заканчивая рапорт, Марк изложил мотивы своего решения:
– Прошу разрешения провести операцию по нейтрализации возможного варианта активации охранной системы тринадцатых. Если все пройдет так, как я изложил в рапорте, то штурмроты смогут пройти до шлюзов терминала телепортации без потерь личного состава.
– Твой план, сублайн, представляется в своей основе вполне осуществимым. Если возникнут осложнения в его реализации, то для их устранения тебе придется рассчитывать только на свои силы. Штурмроты должны пройти до терминалов телепортации как можно незаметнее.
– Я это имел в виду, предлагая свое решение. Прошу вашего разрешения приступить к операции.
– Приступай, сублайн. Мы будем ждать твое отделение ровно тридцать эксмаркерных минут в шлюзовых терминалах после начала телепортации штурмрот.
Штурмкапитан Блуа, в состав штурмроты которого входило отделение Марка, козырнул и в тот же миг сфера видеопласта портала дальней связи растаяла над его черно-матовой поверхностью.
«Все… началось…».
Марк скорым шагом вымахнул в обширную трубу магистрального туннеля и проорал:
– К маршу приготовиться! Силовые экраны раскрыть! Свободным каре, по фронту семь в ряд становись! Импульсники держать на боевом взводе. Марш, марш вперед, ребята! Сила Творения с нами!
Колонна десантников, несмотря на внушительный вес и габариты конструктивов абсолютно синхронно сдвинулась с места. Казалось эта махина скользит по воздуху легко и бесшумно, производя впечатление колышущейся массы черной теней. В туннеле, где едва мерцали точки аварийного освещения их медленное, плавное перемещение производило жуткое впечатление. Марк шел сбоку, едва не задевая ребристые бока туннеля и старался не думать о том, что вся эта мощь и сила может скоро превратится в призрачные облака атомной пыли.
Движение продолжалось недолго. Ходу до намеченного узла развязки горизонтов было всего двадцать эксмаркерных минут. Марк не хотел форсировать передвижение, так как прекрасно знал оснащенность системы охраны тринадцатых датчиками дальнего оповещения. Их пройти незамеченными было невозможно. Единственным средством не напороться на эти невидимые и неощутимые силовые поля датчиков оповещения была аппроксимация их локализации по расчетным алгоритмам подпространства нуль-вакуума. На практике это выражалось в едва заметном сгущении поля датчика при соприкосновении с контрольными импульсами детекторов подпространства нуль-вакуума. Марк напряженно ждал сигнала от операторов сигнала на приближении к сфере действия датчиков дальнего оповещения тринадцатых. Напряжение достигло своего пика. Все десантники невольно замедлили передвижение, инстинктивно опасаясь переступить черту невозврата. Если такое случится, то бой будет неизбежен. Тогда задача скрытного удара по системе охраны тринадцатых заведомо станет невыполнимой. Шанс, единственный возможный в противостоянии этой непобедимой силе, будет потерян.
Но операторы, на пределе возможностей аппаратуры, внедренной в конструктив, пока не подавали никаких намеков на обнаружение границы соприкосновения. Тройка десантников, медленно продвигаясь вперед, стала уходить от основного ядра каре десантников. Марк, не понимая, почему до сих пор не случилось обнаружения хотя бы признаков поля датчиков тринадцатых, приказал отделению остановиться. Он пристально вглядывался в простирающееся вдаль черное, чуть подсвеченное слабосветящимися точками аварийного освещения жерло туннеля. Удаляющиеся конструктивы операторов уже давно пропали из поля зрения видеодиапазона, оставаясь видимыми только в инфракрасном спектре. Остальные диапазоны сканирования пространства Марк предусмотрительно приказал всем отключить. Их легко можно было засечь любыми средствами обнаружения, не то, что сверхчувствительными датчиками тринадцатых. Внезапно вся тройка, как по команде замерла.
– Командир, впереди что-то происходит непонятное, – раздался в блоке звукоанализатора приглушенный голос одного из операторов. – Поля тринадцатых мы не обнаружили, но на это тебе нужно взглянуть самому. Мы затрудняемся в принятии решения…
Марк, насколько позволяла обстановка, метнулся к группе операторов, ушедших вперед на полкилометра. Еще издали он различил некое отклонение от стандартного уровня освещения туннеля. Оказавшись около операторов, Марк немедленно увидел за небольшим изгибом туннеля нечто невероятное.
Он сразу различил вдали сходящихся сводов туннеля неясное, светло-зелёное флуоресцентное свечение. Оно шевелилось и отдельными каплями перемещалось от одного общего пятна к другим. Марк никак не мог понять, что это такое. Он осторожно подключил все системы сканирования пространства, доступные его конструктиву. Но это не принесло ровно никакого результата. Создавалось впечатление, что все диапазоны его сканирующих систем глохли еще не подходе к этим светящимся облакам подвижного светло-зеленого света.
Марк, не оборачиваясь к операторам, на частоте передачи мысленной информации, приказал всем троим подключить сканеры обнаружения полей датчиков тринадцатых. Едва операторы на минимуме сгенерировали импульс, как все облака немедленно пришли в хаотическое движение. Они растекались по пространству туннеля бесформенными пятнами, усиливая свечение до ярко-зеленого, будто живые озера хлорофильной массы на пищезаводах. Марк немедленно прервал генерацию импульсов. Пятна почти сразу же успокоились.
– Вот что, оставайтесь на месте, – пристально вглядываясь в необычную субстанцию тихо сказал операторам Марк. – Я продвинусь вперед и посмотрю, что за хлабуда там находится.
Он отдал мыслеприказ отделению оставаться на месте. Распластавшись, чуть приподнимаясь над полом туннеля на четырех манипуляторах, Марк включил режим продвижения на пальцах этих манипуляторов. Совершенно неслышно двинувшись вперед, тем не менее он почти сразу же пропал из видеообзора оптики операторов. Через несколько секунд он оказался на расстоянии десятка метров от ближайшего, как он себе представлял, «облака».
Ничего подобного Марк не мог себе вообразить. По мере приближения к нему это пятно распадалось на отдельные формы, разительно напоминающие облик человекоподобных существ, таких, какими они были в Аврелионе, но с одной существенной разницей. Эти фигуры представляли собой светящиеся светло-зелеными переливами света живые скелетоподобные конструкции. Что это значило, Марк сейчас не понимал, но глядя на эти чудовищные пародии людей, его охватило чувство ужаса. Они все же были живыми, и только подойдя ближе он увидел, что эти отвратительные, мерзкие существа глядели на него огромными, почти человеческими глазами, в которых не было ни единого проблеска мысли…
При всей совокупности изученных параметров индивидуала Магденборга, несмотря на достигнутое к этому времени значительное влияние Пэра на нейропсихический ментал своего симбионта, на его реальное поведение, пусть и через опосредованное влияние снов, этот сверхгуман оказался почти недосягаемым для полного внедрения в его личность. Пэр к этому времени четко осознавал все этапы внедрения в индивидуал Магденборга и управление им на уровне инстинктов и подсознания. Но для достижения хотя бы базовых целей этого было совершенно недостаточно. Мало знать в мельчайших деталях физиологические и электронно-программные параметры конструктива и индивидуала Магденборга, необходимо еще и проникнуть в особенности психологии этой живой машины-сверхгумана.
Пэр до сих пор был уверен, что Магденборг каким-то образом чувствует необычность своего нынешнего индивидуала. С чем он это связывает, Пэр догадывался, но форсировать такую возможность, которую хотел осуществить сразу же после открытия влияния на психоделическое состояние Магденборга посредством общения в циклах сна, не стал. Он не мог рисковать неопределенным развитием такого общения. Магденборг, в силу неизвестных Пэру причин, мог захотеть избавиться от такой зависимости. Необходимо было найти другой путь воздействия на симбионта, – такой, который был бы для него естественным и безусловным, связанным, по его убеждению только со своими личными решениями и предпочтениями.
Если такое решение и существовало, то Пэр обязан его обнаружить в самое ближайшее время. Он теперь слишком хорошо представлял себе ближайшие перспективы всех жителей Секвенций Западноевропейского Консорциума. Последнее совещание Совета Правителей и Глав Секвенций Западноевропейского Консорциума не оставило никаких иллюзий по поводу судьбы всех интеллактов и мегалонов…
– …мы не можем просчитать все варианты перспектив дальнейшего суверенитета Западноевропейского Консорциума. То, что нам удалось просчитать, оставляет всего тридцать процентов для благоприятного исхода. Остальной массив людского ресурса не подлежит использованию по прямому назначению. Численный резерв донорских материалов не позволяет нам сохранять на паритетных условиях отношения с нашими соседями. Я не хочу брать в расчет Восточноевропейский Консорциум Стран Содружества. Им также, как и нашему Консорциуму приходится напрягать все свои ресурсы в противостоянии Китайскоазиатскому, Индостанскому и Арабоафриканскому Консорциумам. Но хочу обратить ваше внимание, что Восточноевропейский Консорциум Стран Содружества намного больше имеет возможностей для противостояния по сравнению с нами, так как донорские и материально-производственные ресурсы этого Консорциума несравнимо больше наших. И, тем не менее, хочу обратить ваше внимание, что по данным разведки Восточноевропейский Консорциум также обеспокоен сложившейся ситуацией на геополитической платформе.
Магденборг замолчал. Звенящая тишина была ему ответом. Члены Совета Правителей и Главы Секвенций не то, чтобы не были в курсе сложной политической ситуации. Но информация Верховного Правителя повергла всех в предшоковое состояние. Катастрофа, которую многие надеялись избежать путем создания альянсов с любым заинтересованным в ресурсах Консорциумом, таяла на глазах. Те Консорциумы, которые могли бы предложить свое сотрудничество, сами либо находились в такой же ситуации, либо давно были поглощены, как Североскандинавский Консорциум путем эскалации финансово-ресурсной зависимости. Никого, кто бы смог помочь изменить положение, или, хотя бы сохранить стабильность в паритете, не осталось. Любой из нынешних Консорциумов приложит все усилия, чтобы как можно скорее проглотить такой лакомый кусок, как Западноевропейский Консорциум с его обширными владениями на Луне и Марсе.
– Наш непосредственный противник располагает на данный момент несравнимо большим донорским и ресурсным потенциалом. Нет никакой уверенности, что его дальнейшие действия не расширятся на планетарную часть нашего Консорциума. Думаю, что несмотря на практическую неуязвимость Купольной TG защиты и современных систем охраны, Китайскоазиатский Консорциум не откажется от весьма эффективного приема блокады нашего региона. Результаты такой изоляции весьма хорошо известны присутствующим. Весь опыт ее применения говорить об успешности того участника противостояния, который имеет преимущество в донорском и материально-производственных мощностях. Не стоит лишний раз упоминать о превосходстве Китайскоазиатского Консорциума в этих составляющих успеха борьбы на несколько порядков больше того, что имеется в нашем распоряжении…
– Милинер Верховный Правитель, если все обстоит так, как только что мы услышали, то есть ли какая-нибудь альтернатива сохранения нашей уникальной структуры? – раздался чей-то, проговоривший эту фразу на лингвостеке.
Магденборг опустил голову к панели терминала, за которым стоял и замер в молчании. Его никто не решался прервать. Через несколько минут Верховный Правитель поднял голову, обвел зал мерцающим бликами оптики взглядом и сказал:
– То, что я могу вам предложить, является экстремальным решением, но и оно не гарантирует сохранения нашей уникальности. Совсем недавно мы изгнали из своих рядов фракцию предателей Пентадион. Если бы тогда мы пришли к единому мнению по предложенному мной радикальному исправлению ситуации, то сейчас мы бы не стояли перед реальной угрозой исчезновения нашей структуры. Но рассуждать об утраченных возможностях пустая трата времени. Сложившаяся ситуация требует уже других кардинальных методов ее исправления. Впрочем, я оговорился. Не исправления, а… сохранения остатков того, что представляет собой нашу идентичность. И первое, что следует сделать, это сохранить весь не аккумулированный донорский материал в Резерве спецресурса Главного Медцентра.
По залу прошла волна гула. Магденборг выждал, пока она не утихнет и пригасшей почти до глубокой фиолетовой черноты оптикой уставился в зал:
– И второе, – всем Корпорациям, Трестам и трастовым компаниям немедленно дать информацию об имеющихся у них в наличии любого количества скарана и количества единиц транспортного перемещения. Эта информация нужна для систематизации ресурсов на случай эвакуации интеллектуальных и материальных ресурсов в пункты…
Среди поднявшегося дребезга металлических пальцев, сплошной звуковой волны и хаотических световых бликов раздавались отдельные выкрики:
– А где же наши войска, все армейские подразделения и части боевого охранения лунных баз и рудников на Марсе?!
Магденборг выждав несколько секунд, включил сигнал общего внимания на полную громкость. Сидевшие рядом с Терминалом Магденборга замотали головой от сильнейшей волны импульсов, бившей по нейроаналитическим блокам. Сидевшие дальше члены Совета Правителей и Главы Секвенций почти тут же прекратили бурную активность выражения своего недовольства.
– Насчет наших армейский соединений, а также всего контингента действующего личного состава подразделений, находящихся под контролем нашего Командования, скажу следующее. В настоящее время оперативной разработкой установлено, что одна из основных групп войск тяжелого десантного вооружения вышла из-под нашего контроля в связи с предательством ее командующего, шеф-генерала Барнсуотта. Нами была вовремя остановлена отправка дополнительных подразделений по запросу шеф-генерала. Поэтому, общая численность наших вооруженных сил, включая экспедиционные части, размещенные на базах Луны и Марса составляют немного более половины от состояния на момент предательства. И изменить ситуацию в лучшую сторону на сегодняшний момент не представляется возможным. Сырья, необходимое для производства конструктивов десантников тяжелого вооружения, по имеющимся в наличии запасам, хватит на производство всего пятнадцати процентов от необходимого объема количества КДТВ…
Остальная информация уже не воспринималась Пэром. То, что он услышал, было чудовищно и страшно. Это значило, что все близкие ему люди и просто знакомые, его Мисса, учитель Колон, друзья по Репетиторию и многие другие скоро перестанут быть живыми. Эти механические существа, как паразиты порабощающие личности, забирая души и вселяясь в мозг ничего не подозревающих, полных надежд и жизни красивых, умных людей, с холодным и беспощадным расчетом определяли их судьбу. Вот потому Пэр не мог дать себе ни минуты передышки. Теперь только он мог помешать планам сверхгуманов. Но как это сделать?! Как внедриться в индивидуал Магденборга, слиться с его психологической сутью мышления и методами поведения. Он должен изучить его так, чтобы действуя по приказам Пэра, Магденборг был полностью уверен в свободе своей воли. Сколько бы для этого ни потребовалось усилий, Пэр должен сделать это…
Берне, давая обещание людям на последнем собрании участников Сопротивления, найти лидера их движения, действовал импульсивно, только осознавая, что это есть насущная необходимость для активного противодействия сверхгуманам. На самом деле, все прошедшие два дня с того собрания, он никак не мог найти хоть какое-то рациональное объяснение своему обещанию. Берне чувствовал, что такие люди существуют, но мало только предполагать об их существовании, необходимо выявить лидера, обладающего совокупностью душевного и жизненного опыта, и испытывающего к сверхгуманам ту же ненависть.
Он сам, как Главный Жрец всей Юго-западной секвенции мог стать для людей Сопротивления духовным идеологом. Что же касается воинского и практического опыта общения со сверхгуманами, то ему нечего предложить своим единомышленникам. Берне мучительно размышлял над этой проблемой. Проводя Моления и привычные ритуалы по приему прихожан на Откровениях, ведя занятия по толкованию глав из Кодекса Священного Закона, его мысли были целиком отданы одной цели – кому из окружающих его людей он смог бы доверить возглавить Сопротивление.
Даже те, кто непосредственно участвовал в Сопротивлении, не годился для этой миссии. Все они готовы были отдать жизнь за общее дело, но этого так мало! Отдать свою жизнь… Все они готовы были отдать свои жизни за свободу, но парадокс в том и заключался, что их жизни будут отданы за то, чтобы эти же жизни получили шанс на долгое и счастливое ее продление…
Лежа без сна уже третью ночь, Берне измучил себя мыслями о том, что через несколько дней он, смотря в глаза своим единомышленникам, должен будет признать, что их дело обречено на гибель. В ночь накануне собрания Берне забылся коротким и тревожным сном. В полудреме ему вдруг привиделся чей-то глубокий и укоризненный взгляд. Проникая в самую душу, этот взгляд словно вопрошал: «Тебе дана сила и воля изменить и спасти мир… Тот, кто тебе нужен, уже известен тебе… Он открылся тебе недавно… Найди меня и узнаешь все…».
Последниее остатки дремы слетели мгновенно. Берне торопливо поднялся. Если это то, о чем он подумал, то этот взгляд принадлежит той девочке, с которой недавно говорил, – Миссе, жене интеллакта, по поводу исчезновения которого был поднят такой переполох наверху. Берне некоторое время недвижно сидел на ложе и напряженно размышлял о реальной возможности использовать открывшуюся ему информацию. То, что к этому интеллакту невозможно подобраться, было ясно без всяких преамбул. Его индивидуал уже давно поглощен гигантским интеллектом сверхгумана. Но что-то беспокоило Верховного Жреца. Так ли это?! Данные, которые он узнал о личности и интеллекте Пэра – так, кажется, было его имя – не укладывались ни в какие стандартные рамки… Что, если в его сновидении существовал намек на то, чтобы он проверил хотя бы малейшую возможность установления контакта с ним.
Для начала ему нужно будет снова встретиться с Миссой. Повод для этого у него был вполне официальный: ему так или иначе необходимо провести эувенизацию будущего дитя Миссы. То, что это несколько преждевременно по срокам, установленным в стандартном порядке обследования в Медцентре, не является препятствием. Верховный Жрец сам может назначать сроки обследования если сочтет приоритетной значимость будущего индивидуала дитя для блага богов Лакки …
Берне не стал затягивать решение этого мучительного вопроса. Ждать дольше было нельзя. Наскоро облачившись в рабочую мантию, в которой не было встроенных матриц сопряжения с системой слежения порталов, он торопливо прошел к одному из терминалов связи, расположенных по всему периметру главного зала Храма Творения. Сделав запрос, Берне нашел личный код Миссы и отправил сообщение о немедленном прибытии ее на Откровение.
Этим ранним утром по Храму Творения сновала лишь мелкая обслуга из роботов-автоматов, следящих за панелями с ритуальными текстами, невысокими тумбами, у которых проводятся Откровения и сенсорными терминалами, окружающих Чашу Исхода. Берне задумчиво следил за суетой маленьких коробочек, пытаясь выстроить свои вопросы в правильной последовательности. Мисса не должна догадаться об истинной цели ее вызова на процедуру внеплановой эувенизации. Берне, как Верховный Жрец, мог не объяснять ни одному из прихожан обоснованность действий жрецов Храма Творения. Но сейчас была не та ситуация, чтобы можно было разрешить ее стандартными процедурами. Миссе надо дать понять о важности их разговора. Только тогда, он был почему-то убежден в правильности предположения, она откроется ему искренне и откровенно. Ей наверняка известно много больше, чем следовало говорить проводящему Откровение Жрецу. И уж тем более, то, о чем хотел спросить Берне Миссу, никак не попадало в разряд покаяния…
Тихий удар гонга возвестил о первом часе начала внутреннего Моления. Сейчас будут собираться предикты и младшие Жрецы для распределения назначений во время предстоящего Утреннего Моления. Берне встал и, обойдя Чашу Исхода, направился к своему боксу для облачения. Он уже привык к длительной и нудной процедуре переодевания, втирания мазей в тело и руки, подсоединения многочисленных плоских коробочек, от которых через мгновение после их инициализации он становился всевидящим, всеслышашим и осязающим все вокруг в пределах ближних подступов к Храму Творения. Он понимал происхождение и назначение появившихся у него свойств. Они давали возможность прихожанам убедиться в его высшем предназначении через богов Лакки видеть, слышать и чувствовать мысли и движения собравшихся на Моление жителей Аврелиона. Одновременно ему были доступны такие же ощущения и власть демонстрировать всеобъемлющее могущество богов Лакки в других поселениях Юго-Западной Секвенции, – Ситарионе, Гериконе и Дешионе.
Берне никогда не упрощал принятую стандартную процедуру ведения Молений. Он добросовестно удовлетворял желание некоторых собравшихся в их жажде утвердиться в своем истинном чувстве к богам Лакки, являя недоступные их пониманию чудеса. Особенно это часто требовали мегалоны, разум которых не отличался особыми качествами. Они были предназначены для солдатской жизни и потому их воспитание соответствовало грубой и жесткой норме выживания сильнейшего. Им было разрешены поединки до крови, драки толпа на толпу, охота в особо отведенных зонах Леса и виды спорта, в которых жизнь участников ставилась на кон.
Другое дело – интеллакты. Их мозг изначально предназначался для элиты сверхгуманов Правителей и чиновников всевозможнейших рангов, а также армейской верхушки, вплоть до штурмкапитанов. Отсюда вытекало особое воспитание этого вида людей, начиная с высочайшего уровня обучения в Репетитории на протяжении пятнадцати лет и заканчивая морально-нравственной эпистемой…
Своды Храма Творения постепенно наполнялись тихим гулом многочисленных групп прихожан, каждая окружающая свой распределенный портал для Откровения. Эта обязательная ритуальная процедура перед началом дня существовала с незапамятных времен. Она была короткой и включала стандартный набор текстов из Законов Священного Знания. Берне быстро и привычно проговаривал их, принимая от прихожанина традиционную клятву в служении богам Лакки, следя в это время за стоящей в очереди Миссой.
Когда она подошла, Берне протянув ей сенсорную панель текстов Закона и жестом указав на ближайший портал Моления давая тем самым знать о дополнительном их чтении. Мисса, склонив голову, взяла панель и не задерживаясь, прошла к указанному ей порталу. Став одним коленом на мягкую плетеную подушечку, она немедленно погрузилась в чтение Молитв. Берне, приняв Откровение еще от нескольких прихожан, отослал остальных к ближайшему Жрецу. Подойдя к Миссе, Берне тихо произнес:
– Сила Творения с тобой, духовное чадо мое… Можешь прервать чтение и следуй за мной. Мисса подняла голову и увидела удаляющегося Главного Жреца. Она поднялась и поспешила вслед за ним. Идти пришлось недолго. Через несколько минут, пройдя узким, длинным коридором, ведущим вглубь огромного строения, она, вслед за Главным Жрецом вошла в светлую, с высоким потолком комнату. В ней не было окон, но свет, казалось, струился отовсюду и ниоткуда. В комнате находились несколько порталов и невысокое возвышение в виде подиума, на котором размещалась длинная узкая скамейка.
Главный Жрец жестом указал ей на одну из тумб, стоявших около портала. Сам он, пребывая в молчании, стал мерить неспешными шагами комнату. Наконец, подойдя к Миссе, Главный Жрец произнес:
– Скажи, духовное мое чадо, помнишь ли ты наш разговор во время недавней встречи?
– Да, Ваше Превосходство… – наклонив голову, тихо ответила Мисса.
– Тогда ответь, как на Откровении, – не было ли в некоторых твоих словах преувеличения или заблуждения? Я говорю о тех словах, в которых ты рассказала мне об общении со своим мужем Пэром?
– Ваше Превосходство, в моих словах не было ни преувеличения, ни заблуждения. Я общалась с Пэром так же явно, как и общаюсь сейчас с вами…
Берне, пристально глядя на Миссу, некоторое время молчал. Затем он, пристально смотря Миссе в глаза, тихо произнес:
– Духовное мое чадо! Я должен сейчас тебя предупредить, что дальнейшие мои слова и, тем более, уклончивые или неточные ответы на них могут принести много бед не только нам двоим, но и твоему мужу. Я говорю не о том, что наш разговор станет известен еще кому-либо. Только достоверность твоих слов сможет принести всем нам огромную пользу. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Мисса подняла на Берне огромные голубые глаза, в которых стояли слезы:
– Ваше Превосходство! Неужели вы думаете, что я всеми своими силами не желаю вернуть моего Пэра! Если хоть одно мое слово сможет этому помочь, то я сделаю все, как вы того захотите!
– Хорошо, Мисса… Теперь постарайся припомнить, как получилось, что ты слышала голос Пэра и смогла с ним говорить?
– Ваше Превосходство! Я не понимаю, как могло это получиться, но ясно и отчетливо помню, что говорил мне Пэр и его ответы были осмысленными и точными в ответ на мои вопросы и мольбы! Произошло это во время семинара по вопросу методологии дуализма существования в современном социуме. Моя подруга Дея вернула меня из того состояния, в котором случилось мое общение с Пэром. Она потом говорила, что вместо меня за панелью терминала сидело абсолютно неживое существо. И хотя она сильно испугалась, но ей удалось не привлекая ничьего внимания привести меня в чувство.
– Как это она сделала?
Мисса потупилась и легкий румянец залил ее щеки:
– Она несколько раз ущипнула меня…
И что?
– Она сказала, что я даже не взвизгнула, хотя я боль переношу с трудом. Я просто повернула к ней голову и что-то спросила.
– Скажи, духовное чадо мое! А были ли у вас с Пэром такие же случаи общения, когда он был рядом с тобой, до ухода в Лес?
– Ваше Превосходство, я припоминаю один случай, когда Пэр повторил слышанные мною в уме слова в абсолютной точности, как будто эти слова он произнес сам в моей голове до этого.
Берне помолчал.
– Хорошо, и все же, припомни свое состояние, во время которого ты слышала слова, повторенные потом Пэром?
– Ваше Превосходство! Я не могу всего сказать, но тогда я не была собой. Мною овладели гнев и ярость на… – Мисса запнулась, – оттого, что у меня забирали мою Адель… мою старшую мать.
– Значит, тогда ты была вне себя от горя! Или, если сказать иначе, в состоянии сильнейшего нервного возбуждения…
Это было то, что хотел услышать Берне. Через нее он сможет выйти на Пэра. Он понял, что Мисса находится в состоянии предельно-нервного срыва, которое в любой момент можно активировать для установления контакта с ее мужем. И в то же время это состояние несло в себе заряд неуправляемого выплеска эмоций. Его нужно ограничить, чтобы Мисса не попала под усиленное наблюдение особых систем подавления психики в Медцентре. Тогда все обернется катастрофой. Берне покачал головой:
– Мисса, слушай внимательно. С этого времени ты не должна позволять себе ничего, чтобы на тебя обратили внимание. Особые терминалы Медцентра, размещенные в Аврелионе тщательно следят за уровнем социального состояния и стандартного поведения его жителей. Ради будущего вашего с Пэром ребенка и благополучия вас самих, ради встречи с Пэром, следи за своим поведением. Ничего экстремального, ничего такого, что выделило бы тебя из общих норм поведения жителей поселения. Только при этом условии я смогу помочь тебе снова обрести мужа. Никакой личной инициативы для установления контакта с ним. Только при моем присутствии, которое обеспечит тебе полное и безопасное общение с Пэром. Тебе все понятно?
Мисса кивнула головой. Берне ласково усмехнулся и добавил:
– Ваше дитя я возьму под особых контроль. Пока всего я не могу тебе сказать, но если ты получишь вызов в Медцентр для личного осмотра или состояния твоего ребенка, обязательно извести меня. Тебе нельзя больше посещать Медцентр. Не спрашивай почему. В свое время ты узнаешь ответ. А теперь можешь идти. В твоем индивидуале уже стоит отметка очередного посещения Медцентра. И помни о том, что я тебе только что сказал.
– Командир, прошел отсчет третьего контрольного времени связи со штурмротами. От них нет ответного сообщения.
Марк оглянулся на неслышно подошедшего старшего группы связи Сазерленда-второго.
– Почему нет? Такого быть не может! – коротко бросил Марк. – Перенастройся на резервный канал.
– Так и было сделано. Мы опробовали усиленный режим пакетного сжатия импульсов, но все бесполезно. Пусто на всех частотах. Правда, я обнаружил, что мои диапазоны кем-то были просканированы. Но по характеру фазирования каналов, это была аппаратура не центра связи штурмрот.
– Ты в этом уверен?
– Так точно, старший сублайн. Здесь ошибки быть не может. Это мои личные коды и их перенастроить невозможно без того, чтобы в блоке связи моего конструктива не было обнаружено постороннее сканирование.
Сазерленд-второй ждал, пока Марк, погруженный в размышления, ответит ему. Марк прервал молчание вопросом:
– А не могло быть это сканирование сгенерировано маткой тринадцатых? Вроде ложного перехвата сигналов вызова?
– Тогда мы смогли бы сами заблокировать ответный канал. Но в том то и дело, что блокировать нечего. Система опознавания чужой генерации поля гашения выдала информацию, что характер происхождения этого поля не является производным от энергии терминатора нуль-вакуума. Оно совсем другой природы, вроде поля гашения вон тех зеленых.
Сазерленд-второй сверкнул оптикой в сторону колыхающейся массы зеленых существ.
– То есть, генерация сканирования не имеет физической природы, а является биологической формой излучения?
– Так точно, старший сублайн. Я сопоставил характер излучения этих и того, что прощупывал мои позывные. Они почти одинаковы. Только у зеленых поле намного мощнее.
– Вот так-так… – озадаченно протянул Марк. – Ладно, иди и будь на связи постоянно. Но ни единого импульса вызова не давай. Что-то мне это не нравиться…
Пятнадцать минут назад аналитики выдали информацию о параметрах и уникальных свойствах поля гашения любого излучения, попадающего в радиус положения «биомассы» на расстоянии нескольких сот метров. Марк, несколько поразмышляв, сказал Хэду и Боди:
– Похоже, парни, боги Лакки посылают нам свой подарочек. Теперь ясно, почему мы не могли до сих пор обнаружить ни единого проблеска импульсов датчиков Тринадцатых. Они напрочь глушатся этими зелеными тварями. Их поле, как пробка, заткнуло туннель на протяжении километра, и…
– Ха, и это наводит на мысль, Трек! – энергично прервал Марка Боди. – Мы эту «пробку» используем на все сто!
Марк переглянулся с Хэдом и издал, насколько позволял ему речевик, коротенький смешок:
– Правильно уловил, – Марк смял скарановую кожу лицевой панели в подобие глубокого недоумения. – Вот только никак не допру, чем же ты этих зеленых заставишь куда-нибудь перемещаться? Они тут обосновались напрочь. Как мы их не пытались сдвинуть, они только перетекали с места на место, как желе под подметкой.
– Да пара пустяков, мой командир! – так же бодро ответил Боди. – Командовать, такими как мы задача не из легких! Иначе бы ты смог включить все блоки аналитики и тут же сообразил, что держит эту зеленую кашу на этом месте!
– Ну-ну, поделись своими гениальными откровениями, – не удержался поддеть друга Хэд.
– Когда я гонял зеленых, то заметил, что они грудятся в основном около трех овальных камер в стене. Камеры находятся в нише и потому не совсем заметны. Я на всякий случай закачал в анализатор излучений и спектрограмм состав окружающих газов и пробы мазков с краев овалов и выяснил, что из этих углублений они получают пищу, воздух и воду. Не знаю, когда пища и вода поступает, но воздух идет постоянно. А это значит, что отсюда они не смогут уйти, даже если бы и захотели. Эти твари питаются биопищей и дышат воздухом, как мы в свое время, когда были нормальными парнями!
– Мгм, ну все ясно. Значит, там портал жизнеобеспечения «зеленых». Они потому и привязаны к этим шлюзам нуль-вакуума перемещения. Стало быть, пока мы не придумаем способ их кормить, поить и снабжать воздухом, до тех пор мы их не сдвинем с места.
Марк оглядел друзей и хмуро сказал:
– Идите к отделению. Будем организовывать мозговой штурм!
Оставшись один Марк приблизился к «биомассе» и внимательно присмотрелся к тому месту на стене туннеля, в котором, по словам Боди находилась ниша с камерами жизнеобеспечения «зеленых». Он почти сразу разглядел чуть более темное пятно углубления в стене. Его размер не превышал двух метров в длину и полутора метров в высоту. И потому на него трудно было обратить внимание, тем более, что углубление с камерами почти совпадало по размеру с блоками стеновых креплений туннеля.
Марк оглянулся на десантников, расположившихся в ста метрах от него. Все отделение сосредоточилось не небольшом пространстве, в котором обеспечивалось наиболее эффективный обмен коллективной информацией. К тому же, чем плотнее стояли десантники, тем выше была гарантия, что их мыслеобмен не будет обнаружен посторонними сканирующими устройствами. Марк понимал, что от проблемы, которую им предстояло разрешить, зависело практически все. То, что он задумал, определяло успех всех дальнейших действий штурмрот. Смогут ли они проскочить мимо матки Тринадцатых, и прорваться к шлюзам порталов нуль-вакуумного перемещения, либо остаться в этих подземельях на неопределенное время. Но времени у них этого не было. Когда штурмкапитаны Блуа и Пирс отправляли отделение Марка с заданием разведать путь к порталам, они особо подчеркнули, что шеф-генерал не будет ждать, пока они неспешно прогуляются до порталов как на пикнике и, помахав «клешнями» ему на прощание, отбудут восвояси.
Барнсуотт наверняка уже пустил по следу своих лучших коммандос – бригаду психотроников. Эти уж не упустят ни малейшей возможности засечь и обездвижить десантников. Тогда пиши все пропало!..
«Что предпринять?! Связь со штурмротами невозможно установить! Неужели до них добрались психотроники?! Если это так, то только мое отделение остается дееспособным… Что толку от нашей дееспособности, если мы не сможем даже подобраться к этим «мозгодавам»!..».
Волна неприятного ощущения беспомощности прокатилась по нервоблокам. Марк поморщился. «Тысяча Зла мне в глотку!.. От моих рефлексий толку мало. «Думай, боец…», – как любит говорить Мюсси-пятый! И он тысячепроцентно прав! Должно же быть решение! Для начала нужно организовать стадо «зеленых» как щит, раз они представляют собой такую «глушилку»! Среди них можно затеряться как невидимки для всех диапазонов сканирования. Обнаружить их можно только визуально, на что Матка Тринадцатых не способна. В темноте туннелей ей это и не нужно… Первое, – раз эти «зеленые» спокойно существуют здесь, значит Матка или не видит их совсем, или относится к их присутствию совершенно индифферентно! И то и другое нас устраивает как нельзя лучше… Если расположить отделение посреди массы «зеленых», то мы будем для всего абсолютно невидимы. Классно! Так мы подберемся к Матке и попросту уничтожим ее… Вот только системы жизнеобеспечения! Если не придумать что-либо с их перемещением, «зеленые» отсюда не уйдут. Хоть их распыли на атомы!
– Командир, тут парни придумали кое-что, – услышал Марк голос Хэда.
Марк чуть ли не в один прыжок оказался около отделения:
– Ну, выкладывайте! Нам сейчас любая зацепка нужна!
– Так точно, командир! Что, если мы проделаем такой фокус. Срежем панель жизнеобеспечения вместе с раструбами и разместим ее в на платформе левитатора. Снимем один импульсник, его мы потащим на себе, а платформу пустим впереди отделения. «Зелень» учует свою кормушку и попрется за нами, как миленькая. А камеры зальем пластикатом.
– Понятно, – протянул Марк. – Вот только как вы собираетесь тащить за собой «зеленых»?
– Проще простого! Половину из них погоним впереди себя, а другую позади. Чтобы они не разбежались, спереди и сзади развернем силовые экраны.
– Кажется, идея пройдет. Вот только силовики как бы не запеленговали датчики Тринадцатых.
– Не засекут! Глушилка «зеленых» перекроет излучение силовиков. А на близком расстоянии мощности их поля не хватит, чтобы отрубить действие экранов. Поэтому, мы пойдем как в коконе, – как будто нас и нет.
Марк больше не раздумывал. Решение было найдено. Через несколько минут, срезанная панель жизнеобеспечения «биомассы» была водружена на платформу левитатора. Выстроившись в походное каре, отделение распределило «биомассу» на две части, впереди и позади себя. Заметавшиеся было «зеленые» быстро успокоились, почувствовав свою кормушку в пределах досягаемости. Силовые экраны, как и предполагалось, действовали безупречно. Ни одна из зеленых тварей не попыталась даже пробиться сквозь плотную энергетическую завесу экранов. Марк поначалу опасался, что они попытаются ликвидировать воздействие на них чужого поля. Но «зеленые» даже не предприняли таких попыток. Все панели индикации силовиков оставались в нейтральном положении.
Прежде, чем двинуться, Марк подозвал старшего по связи Сазерленда-второго:
– Нам нужно все время вызывать штурмроты. Возьми своих ребят и следуйте за нами на возможно меньшем расстоянии, где действие глушилки «зеленых» уже не достает. Как только получите любую информацию, немедленно дать мне знать. Соблюдать предельную осторожность, чтобы не попасться под сканирование Тринадцатых. Выполняй!
Во тьме, поглотившей отделение, слабо мерцала двумя зеленоватыми пятнами «биомасса». Словно почувствовав необычность происходящего с ней, она, пригасила свое свечение до едва различимого оптикой. Марк шел позади отделения. Включив режим всех блоков конструктива на предельный уровень, он ежесекундно ожидал обнаружения места локализации Матки Тринадцатых. Клоны могли быть где угодно, но само размещение Матки не имело четких границ. По сути, это была разветвленная сеть мощнейших эвристических вычислителей, анализировавших все пространство с помощью датчиков клонов, которые, являясь боевыми машинами, получали точнейшую информацию по любой, мгновенно изменяющейся ситуации. Но главная проблема заключалась в том, что Матка была тем самым Главным аналитическим центром, откуда, как из донорского мозга исходили все алгоритмы управления логикой поведения. Уничтожение этого сгустка энергетических полей мгновенно превратило бы всю стройную и безотказную систему охраны в набор неуправляемых, локальных скарановых коробок. Эту задачу нужно было решить во что бы то ни стало, если они хотели выжить в этом густо насыщенном чужой энергией пространстве.
Штурмроты по прежнему молчали. Что явилось причиной такого чрезвычайной ситуации можно было только гадать. Но наиболее вероятно было то, что они блокированы психотрониками где-нибудь на подходе к порталам шлюзов телепортации. Марк напряженно размышлял над свалившимся на него ворохом проблем, ни одной из которых нельзя было пренебречь даже на время. Необходимо было точно узнать, что произошло со штурмротами. Марк послал импульс внимания и тут же с досадой оборвал его. «Зеленые» гасили любые диапазоны частот, кроме звукового и видео каналов связи. Он быстро протиснулся между боковой шеренгой каре и стеной туннеля вперед.
Отдав приказ остановиться, Марк подозвал к себе Боди:
– Надо срочно выяснить, почему штурмроты не выходят на связь. Тебе придется с парой десантников пойти назад и найти их. Получи схему всех туннелей нашего куста. Заодно на ней есть расположение всех активных клонов Тринадцатых. Обходи их и даже не думай что-нибудь учудить вроде прикончить кого-нибудь. Сорвешь все. Все понятно?!
Марк положил ладонь средней руки на один из сенсорных треугольников на корпусе конструктива Боди и через секунду убрал ее.
– Так точно, командир! – бодро рявкнул Боди. – Не сомневайся! Хотя, Трек, – снизив тон речевика до шепота, скорчив скарановую кожу лицевой панели в подобие просительной гримасы, быстро проговорил он. – Послушай, может отправишь кого-то из ребят вместо меня! Я тебе тут пригожусь!
– Вот это то самое, о чем я говорил только что! Ты получил приказ и дуй отсюда! Его невыполнение будет расценено, как недееспособность рядового десантника и отправка его конструктива на замену всех блоков аналитики. Ты этого хочешь?!
– Да ты что, командир! Все будет сделано по первому разряду!
– Смотри, приказ был отдан и зафиксирован в блоках контроля действий десантника. Его отменить нельзя, даже если бы я и захотел. Так уж мы устроены! Это я тебе говорю для того, чтобы ты понял, что мой выбор не пустая лотерея. Значит, Боди, только ты и сможешь выяснить ситуацию лучше всех. А теперь скройся из моей оптики. Больше я тебя не вижу и не слышу.
Марк отвернулся и, подождав, пока Боди с двумя десантниками пройдет за силовые экраны, скомандовал:
– Вперед, ребята! Оптику на максимум! Мы уже близко. Особенно следить за конфигурацией туннельного сечения. Любое сужение его диаметра до чуть заметного перешейка, – наша цель! Никакой инициативы! Работать будем только после тщательного анализа и моего приказа. Двинули!
Мэрриот, переступив грань допустимого риска, уже не мог позволить себе хоть на мгновение расслабиться. Малейший бесконтрольный ход событий и, он точно знал это, ситуация необратимо приведет к катастрофе: здесь есть только один единственный вариант и только в этом случае он неизбежно получит весь куш. Большая игра стоит того, чтобы поставить на кон смысл своего существования. Было в этом что-то захватывающее! Мэрриот не понимал, что в нем поднимается из темных глубин куска плоти, заключенной в его черепной коробке, управляющей его жизнью и самим ее смыслом. Это «что-то» временами будоражило все его аналитические нейроблоки, заполняя память непонятными ощущениями жажды действий и невероятного подъема энергии, длительного и приятного ее выплеска. Эти ощущение были похожи на особые присадки к пищевым растворам, но много ярче и сильнее по действию. Можно было подумать, что дозы этих присадок многократно увеличены неизвестным благодетелем. Они словно омывали его существо, побуждая к энергичным действиям, словно в нем поселился еще один индивидуал, наполнив его у чувством уверенности в предстоящей победе! И первое, что он должен сделать – организовать сокрушительное поражение главного конкурента, ставшего обременительной обузой на пути к высшей власти! Барнсуотт должен исчезнуть без любой возможности восстановления из Архивного Резерва индивидуалов.
Мэрриот откинувшись в ложементе подпитки энергопитателя и вечерней перезаправки контейнера с пищевой смесью, вывел на экран внутреннего дисплея данные Главного Куратора центрального Медцентра Скаретти. Несколько миллисекунд ушло на шифрование запроса и когда на запястье левой средней руки появилось жемчужная сфера видеопласта с образом Скаретти, Мэрриот приветствовал его, как могло показаться со стороны поспешнее, чем полагалось равным по статусу сверхгуманам:
– Реальных благ, милинер Скаретти! Мне срочно необходимо обменятся с тобой информацией в известном тебе месте.
– К обоюдной выгоде, старший командор! Каким количеством времени ты располагаешь? Через час мне предстоит прием новых комплектующих для конструктивов. Потому я смогу быть в твоем распоряжении через три эксмаркерных часа. Если это тебя устроит, то подготовь шлюз телепортации по моему личному каналу.
– Буду обязан. Две меры скарана сверх твоего тарифа за мной!..
Мэрриот отключил связь и растянул потерявшие пластику кожу губ в жесткой улыбке. Космическое излучение и частые перемещения в подпространстве нуль-вакуума не способствовали сохранению оболочки конструктива. Ну да это пустяк! Следующая реинкарнация вернет ему всю живость мимики. Важнее – это договоренность со Скаретти. Он знал слабую струнку Главного куратора – страсть к особо чистым друзам кристаллов скарана. Мэрриот хранил несколько таких друз именно для Скаретти. Со всеми другими можно было рассчитываться любой другой формой состояния скарана, но Скаретти можно было гарантированно поймать только на друзу чистейшей воды…
«Три эксмаркерных часа… – отразилась на внутреннем дисплее констатация резерва времени. – Запустим другую часть операции по нейтрализации Барнсуотта. Посмотрим, что он будет делать, лишившись главного своего аргумента, – остатков дивизии и прочей вспомогательной мелочи! Главное – убедить этого хитрого лиса в реальности изложенных фактов. Хотя они наверняка уже известны ему… Тем более! Достаточно будет только согласится с ним и он сам попадет в свой капкан! Прекрасно! Приступим!».
Код доступа к шеф-генералу высветился мгновенно. Приоритетная загрузка этого кода объяснялась его статусом в перечне проблем. Мэрриот не стал ожидать шифрования потока информации, которая заключалась в предстоящем разговоре с шеф-генералом. Командор с преувеличенным вниманием снял с пальца кольцо шифрования и медленно опустил его на панель терминала, рядом со стержнем шифрования кода.
Сфера видеопласта постепенно стала наливаться светлой субстанцией жемчужно-молочного цвета. Связь устанавливалась. Мэрриот знал, что в бункере шеф-генерала стоят блокираторы свободного доступа, но его терминал связи отследил боковой канал входа в терминал шеф-генерала и потому у Барнсуотта должно было создаться впечатление полностью зашифрованного канала связи.
– Реальных благ, шеф-генерал! Назрела настоятельная необходимость возобновить координацию наших действий. Хотя мы оказались на данный момент на разных дорогах, ведут они к одной цели.
Мэрриот смотрел на Барнсуотта и что-то в его облике было не совсем привычным. Спустя всего мгновение командор увидел, что оптика Барнсуотта была необычно смещена книзу. Хотя весь верхний ряд привычно отражался фиолетовыми бликами на линзах, но в нижних сегментах Мэрриот с удивлением увидел черные секторы, в которых не отражалось ничего. Они были черны и пусты, как лежащий за бортом трансфера мрак дальнего космоса. «Неужели Барнсуотт так плох?!». Командор знал, что скрывается за потухшей оптикой. Отказавшие блоки визуализации, сгоревшие от перегрузки синаптические связи координации конструктива и мозга или напрочь выработанный ресурс компонентов зрительных паттернов.
Барнсуотт вдруг криво усмехнулся:
– Что, старый боевой товарищ? Приспичило! Мне докладывали, что дела ваши идут ко дну, как сбитый флайер. Мне, конечно, до этого дела нет, но и злорадствовать не буду. Все-таки, победа моего врага пусть и над бывшим союзником не приносит особого удовлетворения! Я точно уловил тему нашей беседы?!
Мэрриот понял, что Барнсуотт уже знает о намерении Совета Правителей, пользуясь законом о военном положении, реквизировать значительную часть флота Корпорации Свободных Перевозчиков. Он полагал, в данном случае не без основания, что и трансферы Мэрриота попадут в число реквизируемых на нужды Западноевропейского Консорциума.
– Ты прав. Совет Правителей грубо нарушил все законы нашей демократии.
Мэрриот произнес это сухо и твердо, как сверхгуман, уже принявший решение в тяжелый для него момент.
– И что же ты можешь мне предложить? Вся сила твоя была в трансферах, но теперь вы компания потенциальных клиентов Резерва Трудового фонда, – спокойно, с сознанием своего преимущества сказал Барнсуотт.
– Это не совсем так… – Мэрриот чуть ярче высветил оптику. – Мы были бы плохими бизнесменами, если бы не думали о том, что когда-нибудь могут наступить тяжелые времена. У нас на Марсе есть активы, которые могут заинтересовать любого сверхгумана, которому позарез нужен скаран и транспортные средства типа тяжелых флайеров, способных доставить несколько сот мер скарана куда угодно. Например, к порталам шлюзов телепортации. Я знаю один из таких комплексов, рассчитанных на промышленные объемы переброски грузов.
Шеф-генерал некоторое время молчал, обдумывая слова Мэрриота. Потом с абсолютно непроницаемым видом лицевой панели, произнес:
– Если я правильно понял, то ваша команда предлагает мне участие в качестве охраны и доставки скарана до шлюзов телепортации в названные вами координаты?
– Да.
Шеф-генерал поиграл металлическими пальцами левой средней руки по панели терминала, за которым сидел и, еще более пригасив оптику, что сделало его похожим на неодушевленный конструктив, спросил:
– Поскольку нам есть что терять, то я хочу знать свои преференции и, естественно, конечную выгоду. Что вы можете предложить мне в связи с этим?
– Шеф-генерал, как только мы перевезем свой скаран в нужное место, вы получите все транспортные средства, задействованные в переброске груза, а именно: тяжелые флайеры и несколько космоботов, и оплату личного состава ваших десантников. Но у нас есть одно условие: время, названное вам для прибытия на место дислокации не может быть перенесено ни при каких обстоятельствах.
Барнсуотт ответил почти сразу:
– Если так, то я смогу предоставить необходимую вам услугу. Надеюсь, что у вас хватит скарана для оплаты. Мои десантники сейчас на голодном пайке. Некоторым подходит срок эувенизации. Так что не советую играть в тайные игры. Если что, я не смогу сдержать своих «зверей». Думаю, это понятно.
– Более чем, шеф-генерал. Значит, мы договорились. Сейчас перешлю на ваш терминал координаты места прибытия. Как только получите, готовьте подразделения для выполнения операции. Реальных благ, шеф-генерал. Конец связи.
Мэрриот не сдержал удовлетворительного потирания рук. Все, что получит шеф-генерал, в тот же самый момент будет известно командованию Китайскоазиатского Консорциума, так как весь разговор дублировался на частотах свободного коммерческого диапазона. Если какие подозрения в дезинформации и возникнут у узкоглазых, то только в отношении растяп-связистов, проморгавших этап шифрования переговоров. Все! Ловушка захлопнулась! Барнсуотт, как действующий командующий региональными вооруженными силами района Берион-два будет ликвидирован. Останется только провести одновременное уничтожение его архивного индивидуала и этот этап борьбы можно будет считать законченным.
Эта мысль вернула Мэрриота к предыдущему разговору со Скаретти. Времени до встречи с Главным Куратором Центрального Медцентра Консорциума оставалось немного, но командор все же решил использовать его остаток для просмотра информации о начале поставок на его личную базу груза компонентов конструктивов тяжелого десантного вооружения вместе с новейшими системами энергопитателей по договоренности с чиновником Корпорации Ссуды и Займа Каскадом.
Сфера видеопласта отразила массивы быстро бегущих символов. Мэрриот, вглядываясь в их значения, вдруг изобразил довольную ухмылку, насколько это позволяла сделать потерявшая подвижность скарановая кожа. Он увидел среди перечня грузов главное – то, на чем был доставлен груз. Количество космоботов и впридачу к ним два легких трансфера были просто подарком судьбы. Мэрриот уже давно потерял иллюзии насчет существования богов Лакки, но тут не удержался от восклицания: «Боги Лакки! Это чистой воды удача! Я даже не рассчитывал на такое…». Одна из главных проблем, похоже, была решена. Мэрриот сдернул с пальца кольцо шифрования и в одно мгновение насадил его на стержень шифрования личного кода связи.
Едва сфера видеопласта, разделенная на секции по числу отображенных на ней образов командоров Совета Реформ, вошла в рабочий режим, Мэрриот, чуть звенящим от напряжения тоном речевика, продекларировал:
– Милинеры командоры, спешу вас проинформировать, что вопрос о средствах доставки штурмрот на базу Луна-пять решен. Необходимо срочно собрать Совет для уточнения условий окончательного расчета с Корпорацией Ссуды и Займа и ситуации, связанной с перемещением личного состава штурмрот. Пока связи с ними нет, но, я думаю, что это вопрос времени. Меры для нейтрализации главного препятствия мною приняты. Барнсуотт уже сунул свою коробку вместо головы в приготовленную для него ловушку. Встреча будет горячей! Жду ваших сообщений о времени сбора Совета.
Командоры не смогли не заметить приподнятого настроения своего главы. С ним редко случались такие словесные эскапады. Он не смог удержаться от того, чтобы на звенящих тонах прокомментировать свое удовлетворение. Но и сами командоры были не прочь разделить превосходную степень настроения со своим главой. А потому выразителем мнений всех остальных стал милинер Йохансон:
– Спешим разделить твою радость по этому поводу. Я сам смогу прибыть через три эксмаркерных часа. Мой трансфер сейчас на орбите Плутона с грузом изотопов рения. Это вещь хлопотная и необходимо мое личное присутствие. Как только пришвартуюсь на базе Луна-три, немедленно дам знать. У меня все.
Остальные командоры заявили нечто в том же роде, что и Йохансон. Мэрриот досадливо крякнул:
– Милинеры командоры! В нашем деле иногда появляются моменты, которые требуют отложить все остальные дела. Если командор Йохансон не уверен в профессиональных качествах своей команды, то об этом следует думать заранее, чтобы в нужный момент ситуация не вышла из-под контроля. Я настоятельно прошу пересмотреть сроки нашей встречи и принять все меры для скорейшего ее проведения.
После непродолжительного молчания командоры молча положили ладони средних левых рук на серые треугольники, располагавшихся на панелях терминалов за которыми они сидели. Мэрриот принял результат голосования и сверкнул яркими бликами по верхнему ряду своей оптики.
– Милинеры, я благодарю вас за принятие моих аргументов. Итак, Совет состоится через один эксмаркерный час здесь, в малом зале командного отсека. Реальных благ всем, милинеры командоры. Конец связи…
Мэрриот перевел дух, как если бы это было возможно в этой абсолютно механической ипостаси живого разума. «Теперь Скаретти. Это, пожалуй, одно из важнейших дел…».
«Пэр… Весь вопрос в том, что он собой сейчас представляет. Если его индивидуал таков, каковы данные в информационной базе индивидуала, то шансы на независимое существование его личности несомненны… Если бы в данный момент возможно было вызвать ипостась кого-нибудь из патриархов!.. Это дало бы выигрыш во времени, которого уже практически не осталось… Многие члены Сопротивления уже получили извещения Медцентра на внеочередную процедуру эувенизации. Вполне возможно, что она станет последней для них. Надо что-то предпринимать, иначе… это станет концом не только для них, но и для всех активных и способных бороться со сверхгуманами жителями Аврелиона».
Берне одолевали мысли о том, что даже если и их группа Сопротивления обретет силу среди населения Аврелиона, то все равно останется лишь небольшим островком среди поселений всего Западноевропейского Консорциума. Он никак не мог вообразить путей к распространению идей Сопротивления в других Секвенциях. Даже в самой Юго-западной Секвенции, – в Ситарионе, Гериконе, Дашоне и других пока не представляется возможным получить хоть какие-нибудь сведения о существовании в них подобного движения. А без консолидации всех таких движений добиться целей Сопротивления немыслимо.
Но чтобы проверить свои догадки и выйти на этих людей, Берне должен опять проникнуть по коду, данному ему для чрезвычайного доступа к сверхгуманам. Если нечто подобное Сопротивлению существует в других поселениях, то по косвенным признакам просмотренной информации Берне надеялся понять размах или, хотя бы наличие настроений среди жителей этих поселений. Конечно, такой открытой информации не должно быть, ибо такие социальные отклонения быстро пресекались отправкой ненадежных в Медцентр. Берне надеялся понять по характеру существующей информации о состоянии социума, есть ли что-либо подобное их движению. Находясь в самой гуще такого процесса, он очень хорошо понимал, как проявляются признаки наличия таких людей.
И потому он твердо решил, что первым его необходимейшим действием будет проникновение в обиталище сверхгуманов. Берне понимал, что такой визит может для него окончиться плачевно. Сверхгуманы не примут никаких объяснений, если у него не будет веского повода обосновать свое появления в их пространстве. И ничего в обоснование своего появления у сверхгуманов Берне не мог привести. Действовать придется на свой страх и риск. Ведь прошло же удачно его первое посещение. И если принять во внимание то обстоятельство, что он тогда действовал по наитию, совсем не представляя, как добыть нужные ему данные, то теперь он не только знает расположение информационных порталов, но и путь к извлечению из них точных сведений.
После отправления дневного Моления, Берне отослал всех жрецов и предиктов под разными предлогами из Главного зала Храма Творения. Как только последний из них покинул зал, Берне не теряя драгоценного времени отключил все порталы слежения и с трепетом в сердце стал напротив Чаши Исхода. Обозначенное на полу символом место расположения для Исхода Берне проверил на отключения активации сенсорных датчиков. Все было чисто. Он снял с пальца кольцо инициализации и без колебаний вложил в гнездо на навершии посоха. Приняв положение, необходимое для перемещения, Берне внимательно отслеживал индикацию сияющих точек, покрывающих все пространство навершия. Сначала мигающие огни индикаторов хаотической россыпью мелькали по поверхности посоха. И вдруг сверкающее навершие посоха разом высветилось сложным узором непривычного сочетания. Он тут же сменился другим, не менее сложным, который, в свою очередь, трансформировался в несколько символьных наборов. Их бешеное мелькание слилось в единый, ослепительный поток излучения который, обрушившись внутрь посоха, увлек за собой Главного Жреца.
Берне ожидал, где через мгновение окажется. Знакомое легкое головокружение, потеря ориентации и скоротечный приступ тошноты не погасили его сосредоточенного внимания. Все также его окружала обстановка самого обыденного интерьера, врезавшегося в память со времени последнего проникновения в резиденцию этого сверхгумана. И потому Берне, как и рассчитывал, оказался в том же самом кабинете. Оказавшись в его пределах, Берне мгновенно сориентировавшись, отпрыгнул с открытого пространства к голубовато-жемчужной завесе, пытаясь скрыться за ней. Но завеса, мягко спружинив, как и раньше не поддалась его усилиям. Берне огляделся.
У противоположной стены он увидел знакомые силуэты информационных терминалов. Правда, их количество выросло, но это не озадачило Берне. Значит, будет больше возможностей просмотреть заложенную в них информацию. Прислушавшись, он осторожно вышел из-за плоской стеновой сервиспанели, за которой прятался…
– …Что предпримем, шеф-генерал? Этот Главный Жрец кажется мне не по чину шустрым. Это его второе несанкционированное проникновение в информсервис текущей базы данных.
Дитерсон, ничего не говоря в ответ, внимательно наблюдал за действиями Главного Жреца Храма Творения Аврелиона. Чуть погодя он тихо пробормотал:
– Нет, нет, стоит подождать, милинер Харрингтон. Этот его визит слишком необычен, чтобы упустить случай узнать, что им двигало, заставляя так рисковать своим будущим и самой жизнью. Что он это понимает, у меня нет никаких сомнений. Внимательно проследите за параллельным потоком информации, которую будет просматривать этот жрец… Берне, кажется.
– Я позаботился об этом еще с первого случая проникновения Главного Жреца.
– Отлично, милинер Харрингтон. И проследите за тем, чтобы немедленно убрали блокировку кодовых ключей с программы возврата. Пусть он вернется к себе. Подключите на мой видеопласт всю просматриваемую Главным Жрецом информацию. Необходимо понять, что заставило его так рисковать.
– Можешь работать, шеф-генерал. Сфера видеопласта уже подключена.
– Хорошо. Свободен, лайнмайор. Проследи, чтобы никакой накладки с возвращением Берне не произошло. Реальных благ тебе.
Дитерсон, автоматически договаривая последние слова, уже напряженно вчитывался в поток информации, которую просматривал Главный Жрец. Несмотря на то, что блоки аналитики работали на пределе, никакой системы в поисках Берне Дитерсон не мог обнаружить. На видеопласте мелькали бесконечные ряды информации об индивидуалах, составляющих население всех поселений Юго-Западной Секвенции. Иногда Главный Жрец замедлял свой поиск, внимательно вглядываясь в сферу видеопласта, на которой застыли все те же информационные данные очередных индивидуалов.
Но уже сейчас Дитерсон одно мог заметить совершенно определенно, – Главного Жреца не интересовали индивидуалы жителей Аврелиона. Он начал просматривать списки сразу с Ситариона, продолжая, с систематическими остановками, тщательно их изучать. Дитерсон загрузил в терминал обработки эвристических данных текущего потока информации и результат анализа был немедленно выдан ему в виде короткого резюме: «По всему массиву просматриваемой базы данных отчетливо заметна тенденция по сепарации тех жителей Секвенции, в параметрах индивидуалов которых имеются значительные сбои социального характера, выявленные в течении нескольких последних эувенизаций».
Это было необычно. Зачем Главному Жрецу, пусть и регионального Храма Творения эта специфическая информация? Она является предметом разбора и анализа специальных отделов Службы Безопасности Консорциума… Можно предположить, что Главный Жрец захотел использовать эти данные для проведения ритуальных служб среди ненадежных и неустойчивых элементов населения Аврелиона. Стоп! Хотя он и является по должности Главным Жрецом всей Юго-Западной Секвенции, но его постоянным местопребыванием для отправления Молений, проведения Откровений и прочих жреческих обязанностей является главный Храм Творения Юго-Западной Секвенции!
Эта избыточная по индивидуалам жителей других поселений информация никак не может быть связана с его службой. Зачем тогда этот Берне проявил такое упорство в тщательном изучении и последующей записи всех неблагонадежных?! Что могло быть для Главного Жреца столь необходимым в этой информации?
Дитерсон никак не мог уловить связь между тем, что искал Главный Жрец и его положением в иерархии жителей Секвенции. Наставлять на путь истинных заблудших и инакомыслящих не являлось прерогативой службы любого Жреца. Эта категория жителей через Медцентры служила постоянным пополнением контингента войск различного назначения. К тому же, они использовались в тех областях деятельности и производства, где требовался достаточно высокий интеллектуальный уровень мышления. Надзирать за «биомассой», обслуживать центры управления оборудованием, где невозможно было автоматизировать технологический процесс никакими сверхинтеллектуальными роботами и многие другие специальности – этот спектр профессиональных … полностью комплектовался таким контингентом. После соответствующей обработки донорского материала, их мозг полностью очищался от всего личного индивидуала. Память этих доноров убиралась на уровне неокортексов. Они становились идеальными исполнительными машинами, обладающие человеческим интеллектом, то есть, способным в доли мгновений принять неординарное решение на требуемом ассоциативном уровне…
Дитерсон очнулся от размышлений. То, что он мог предположить, никак не объясняло интерес Главного Жреца Аврелиона к посторонней информации. Но шеф-генерал Службы Безопасности чувствовал всеми мириадами своих аналитических блоков, что разгадка этого прецедента не является тривиальным выяснением специфического интереса Берне.
Он переключил внутренний видеопласт на канал связи и коротко отдал приказ:
– Вызвать ко мне немедленно штурмкапитана гвардии особого назначения Дирка.
Наконец, после нескольких напряженнейших дней восстановления индивидуала Крита, Пэр смог передохнуть. Ментал его друга сиял тем же неповторимым блеском и цветом, что и в памяти Пэра. После последней их встречи, можно было проводить сеансы сопряжения, подключаясь поочередно через ментал друг друга. Крит сразу же взял «быка за рога»:
– Тут у меня появилась интересная мыслишка! Что, если мы на пару пошарим по закоулкам этого вселенского хранилища информации?! Ты, как? Одобрям?
– Это удивительно оригинальная мысль, если учесть, что ты, будучи еще в полубессознательном состоянии уже рвался на поиски чего-то там невероятного.
Пэр произнес это с легкой усмешкой, весьма довольный живостью и бодрым духом своего друга.
– Ладно тебе! Если бы я знал, что ты сам как боги Лакки, можешь шнырять куда угодно и в кого угодно, то я бы с тот же миг сбежал бы от тебя в самую гущу Леса и там бы удавился от позора. Надо же! Сколько же ты моих самым сокровенных мыслей обсмеял! Представляю!
– Не трудись представлять. Ни единого раза я даже не помыслил пролезть в этот микроскопический мирок, который ты с гордостью зовешь своим интеллектом! Я бы там просто не поместился! Ну, а если серьезно, то у меня сразу же пропал бы интерес с тобой общаться! Чего интересного может быть в твоем друге, мысли которого известны тебе заранее?! Понял идею!
– А что мне делать! Придется поверить тебе на слово, благо я сам стал таким же мутантом.
– Отлично, значит ты меня понимаешь, почему я не спешу воспользоваться даровой кормушкой знаний. Можно объестся и тогда кранты! Произойдет полная отключка, так как произойдет симбиотическое совмещение индивидуалов вследствие преобладания параллельной информации твоего симбионта. И тут уже не поможет никакая теория мерцающей флуктуации базы данных индивидуала, потому что сама база перейдет критический порог уменьшения своего раздела. Проще говоря, ты не сможешь хранить свой индивидуал на том мизере памяти, который остался от забитой информацией симбионта. Других резервов, как у сверхгуманов в виде блоков дополнительного хранения информации и памяти у нас нет. Так что выбирай!
– Н-да-а, – протянул Крит. – Обидно! Такое богатство и не укусишь. Но из всего, что ты сейчас сказал, я понял одно, – если бы у нас были такие же блоки дополнительной памяти и хранения информации, то ничто не препятствовало бы спокойно пользоваться этим кладезем премудрости!
– Ну и упрямый же ты Крит, тысячу зла тебе в загривок! Мысль правильная, но тут есть свои препоны, которые обойти практически невозможно!
– А ты поделись, может быть, я смогу как-нибудь разобраться в них.
– Системы подключения между мозговой тканью и биоматериалом блоков памяти и хранения построены на совершенно индивидуальной основе. Она передается из реинкарнации в реинкарнацию и зашита в нескольких, полностью автономных блоках.
– Ничего, – несколько наигранно воскликнул Крит. – Обработаем и этот орешек! Ведь где-то у этих блоков есть точки стыковки с остальным конструктивом. Может, ты доверишь мне покопаться с этой задачкой? Ты знаешь, я страсть как люблю что-то в этом роде! Ну, как, теперь одобрям!
– Если не полезешь напролом, – то да. Все равно, чем-то тебе надо заниматься, пока мы не сможем найти способ обуздать этих сверхмонстров. Можем разделить нашу задачу: ты работаешь над подключением блоков, а я над подключением к управлению сознанием сверхгуманов. На сегодня все. Ныряй к себе и сиди как мышь. Мы и так сегодня что-то разыгрались. Сплошные эмоции. До встречи, брат…
Пэр не стал говорить Криту, что дела не так радужны, как того хотелось. То, что задумали сверхгуманы, в частности его симбионт, Верховный Правитель Консорциума, не оставляло времени на раскачку и размышления. Надо во чтобы то ни стало взять контроль над Магденборгом в свои руки.
Все его виртуальные появления в снах Магденборга нельзя было назвать хоть в какой-то степени продуктивными. Сверхгуман считал их побочным эффектом нового донорского мозга. И как понял Пэр, это общение его устраивало как нельзя лучше. Оно привносило в размеренную, упорядоченную математической логикой жизнь лишенного каких бы то ни было эмоциональных красок механического существа небывалое эмоциональное разнообразие, такое, насколько в понятиях сверхгумана может существовать само понятие «эмоция».
Магденборг не был лишен рудиментных остатков человеческих страстей бушевавших некогда в живом теле. Пэр почувствовал это совсем недавно, когда он в очередной попытке найти лазейку в индивидуал симбионта вдруг ощутил знакомый укол ментальной энергии. Не отвлекаясь от разговора, Пэр немедленно проследовал за ускользающим импульсом слабого проявления чувства. Она напоминало одновременно и радость и сожаление. И когда Пэр по истончающемуся, словно струйка дыма от кадильной палочки проник в ментал, он с удивлением обнаружил, что он находится в самой глубине индивидуала Магденборга. Тогда Пэр подумал, что произошла ошибка и этот импульс был индуцирован им самим, как побочная гармоника чувства огорчения и досады. Но позже Пэр понял, что эта струйка ментального чувства была порождена сверхгуманом. Где скрывались трансформированные, загнанные в мельчайшую область биоткани остатки бывшей души Магденборга, Пэру предстояло узнать в самое ближайшее время. Потому что он понял, – без обнаружения и подключения этих ничтожных остатков чувств, принадлежащих лично Магденборгу, ему никогда не удастся достучаться до его логического, рационального «эго».
Но проблема заключалась не только в этом. Даже обнаружив место локализации рудиментов эмоций, Пэр понимал, что установить контакт с Магденборгом на том уровне, который позволил бы ему контролировать действия своего симбионта, вряд ли удастся. Главное, что он должен устранить как препятствие к полному контакту, – подчинение индивидуала симбионта на уровне инстинкта. Это был тупиковый путь, путь провала. Магденборг превратился бы в его руках в послушную куклу, которая не смогла бы действовать во многих случаях самостоятельно, движимая собственной волей и разумом. Пэр смог бы осуществить несколько операций, но до определенного предела, так как специфические условия жизни этих механических существ представляли для него сплошную загадку. Все поверхностные знания, которые он смог получить о быте сверхгуман, ни в коей мере не давали ему ни в малейшей степени полного представления об отношениях между ними, и прочих мелочах, без которых он не сможет ступить в их незнакомом мире ни шагу. Ему нужна была не кукла, ему нужен был соратник, товарищ, разделяющий его убеждения и цели, сам смысл существования в этом мире.
Но какой путь вел к достижению таких отношений, Пэр еще не мог понять, хотя смутные догадки по поводу воздействия на симбионта просачивались из глубины его ментала вполне определенными подсказками: «Магденборг заинтересован в нашем общении… Ему приятны воспоминания о прежней ипостаси, когда он еще пребывал в теле человека… Этот сверхгуман тоскует… Он видит сны об утраченных ощущениях, хотя и не понимает, что они когда-то определяли всю его жизнь… В нем еще не утрачены инстинкты подлинного существования… чувства и эмоции… он жаждет обрести их, но сам возродить этот мир не в силах…».